- Поттер! Поттер!! Ты что, заснул?!
Ух… и Гарри медленно возвращается в реальный мир, подняв отяжелевшую голову с парты и все еще не понимая, какой идиот уже вторую минуту стоит над ним и орет ему в ухо…
- Поттер!!!
Гарри в ужасе подскочил, увидев перед собой горящие яростью глаза Снейпа. Тот схватил его за конец полосатого шарфа и засунул многострадальную голову Гарри прямо в котелок со страшно вонючим зельем, прокричав:
- Это что, Поттер?! Это что?!! Я же вам, волшебникам недоразвитым, сотый раз повторяю!! Три!! Три слизняка, а не десять!!!
Во время этих «объяснений» Гарри усиленно пытался вытащить свою голову из мерзкого, липкого зелья, в которое его соизволили окунуть этим неимоверно тяжелым для него утром.
- В следующий раз, Поттер, когда решите переводить школьных слизняков, дважды подумайте своим врожденно тупым мозгом, иначе будете свое «зелье» употреблять сами.
Снейп отпустил Гарри, и тот, все еще полусонный, вытер лицо рукавом. Гарри вообще не понимал, как он оказался на уроке Снейпа… и что было до этого… и из-за каких таких слизней его чуть не утопили в собственном котелке?!
С лицом, выражавшим крайнее презрение, Снейп проследовал к следующей своей жертве – Невиллу. Бросив в зелье свою волшебную палочку, главный школьный неумеха посадил на нее Коросту и радостно наблюдал за стараниями бедной крысы удержаться от падения в густую, мерзкую жидкость. Профессор с величайшим презрением заглянул в его котелок… и с такой силой треснул по парте, что бедная крыса тут же свалилась со своего "кораблика" и начала быстро тонуть. Не успел Невилл спасти ее заклинанием левитации, как на него обрушился профессорский вопль:
- Невилл, идиот проклятый!! Это что - зелье?!! Если это – зелье, тогда ты – наследник Слизерина!! Химик прирожденный, ты сколько спирта вылил в котелок?! Тебя что, никогда не учили пользоваться мензуркой?!!
Снейп с неподдельным отвращением окунул кончик мизинца в неизвестную науке субстанцию и внимательно ее рассмотрел. Как он и предполагал, у Невилла получился густой самогон с примесью крысиной шерсти. Снейп спешно вытер руки, подошел к своему столу и принялся за поиски Невилла в журнале, чтобы поставить ему очередной ноль. Это было гораздо сложнее приготовления любого зелья: журнал профессора находился в ужасном состоянии. Помятые, обтрепанные листы покрывали жирные пятна от булочек и совершенно посторонние заметки. К тому же, прямо посередине листа с надписью «Гриффиндор» обосновалось большое темно-коричневое пятно – последствия недавнего взрыва, когда Рон умудрился вместо Зелья Для Мытья Посуды приготовить «коктейль Молотова» и случайно уронил в него сигарету. Но главная проблема заключалась в ином. Несложно догадаться, что у Снейпа был ужасный почерк, и поэтому страницу с темами лабораторных пришлось продолжить в отдельном квадратике прямо в «сетке» оценок, а родовые фамилии начинающих магов часто не вписывались в строку и продолжались за ней под углом 45 градусов. Ну, а одна особо длинная фамилия растянулась в графе оценок на весь учебный год.
Снейп вглядывался в свои записи с абсолютно растерянным видом. Единственная фамилия, которую он смог разобрать, - троекратно подчеркнутая красным «Малфой»: для нее пришлось выделить целых две строки (чтобы больше влезло отличных оценок). Профессор задумался, куда же он мог вписать этого Невилла, просмотрел список до самого-самого конца – и вспомнил. Его презрение к Гарри, Рону и Невиллу было настолько велико, что Снейп умудрился впихнуть все три фамилии в одну строчку – благо, оценки у них были одинаковые (то есть, нули). Дорисовав им новый ноль, и еще один – авансом, профессор взглянул на сегодняшнюю колонку. Так он и думал: сплошные нули. И тут его внимание привлекла единственная пустая клеточка. «Черт, и как я мог ее пропустить?!» - подумал профессор и поднял взгляд своих мутно-темных глаз на Гермиону.
Гермиона сидела за партой, обложившись слизняками и книгами. По тому, как дрожали ее руки, было понятно, что «зелье» не выходит и у нее. Словив застывший на ней взгляд профессора, она смущенно отвернулась и подвинулась ближе к сонному Поттеру в поисках поддержки и защиты.
- Итак, мисс Грейнджер, расскажите, что получилось у вас? - спросил Снейп.
Гермиона покраснела до ушей; сквозь слезы на глазах она проговорила три самых страшных для нее слова:
- Я… я не знаю…
Рон заткнул уши в предчувствии очередного бешеного вопля, но профессор был абсолютно спокоен.
- Давайте я вам помогу, мисс Грейнджер. Какого цвета ваше зелье?
- Желтого…
Снейп на секунду задумался, бросив отсутствующий взгляд в свою методичку.
- А теперь перечислите, что вы туда положили.
- Ну… я… я бросила в зелье семь слизняков вида «Slimus usualis» и… и еще 0,25 литра спирта…
Во время рассказа Гермионы создавалось впечатление, что Снейп вообще ее не слушает. Его длинные черные волосы оттеняли мечтательный взгляд темных глаз, устремленный прямиком на мисс Грейнджер. Гермиона не знала, куда ей деться. Она украдкой глянула на песочные часы, но (так как юная отличница уже давно потеряла счет оборотам) время, оставшееся до конца пары, определить ей не удалось. Тем временем Снейп (больше для виду) второй раз заглянул в методичку и изрек:
- Поздравляю, мисс Грейнджер. Вы – единственная, кто сумел приготовить зелье. Ставлю вам высший балл.
Профессор снова вернулся к журналу. Рон тихо прошептал в ухо Поттера:
- Слушай, дружок, что это сегодня со Снейпом? Чего молчишь? Ты сам подумай: у нас с Гермионой одинаковые зелья, ведь это она подсказывала, что нужно взять и сколько. Так мое зелье он вылил мне за шиворот, а за ее варево поставил ей высший балл!.. Гарри, ты слышишь? Ты что, заснул?! Гарри!!
Поттер не спал. В данный момент он был занят делом первостепенной важности, а именно: пытался стащить со своей шеи прилипший после смачивания в зелье шарф. Его покрасневшие, усталые глаза так и стремились закрыться.
В коридоре прозвенел долгожданный звонок. За долю секунды все ученики вылетели из класса и, как обычно, бросились к МакГонагалл - жаловаться на Снейпа и его дерзкие выходки. Но Гермиона не могла оставить тайну тайной. Схватив Рона и Гарри, она потащила их к учительскому столу и, замирая от страха, произнесла:
- Профессор, я… я не совсем понимаю… когда вы кричали на Рона, то сказали, что необходимо бросить в зелье пять слизняков… Невиллу вы сказали, что четыре… и так же со спиртом: вы назвали три разных числа… Я проверила все учебники и… и не нашла такого зелья… Так что же мы сегодня готовили, профессор?
Снейп взглянул на Гермиону… потом опустил глаза в методичку… потом перевел несколько удивленный взгляд на список тем… потом с крайне озадаченным лицом вновь просмотрел на юную ученицу и, пожав плечами, произнес:
- А черт его знает…
Бедняга Рон чуть не свалился в обморок, осознав, за что ему влепили ноль. Гарри спал стоя, его не интересовали оценки.
- Но, профессор… - начал юный Визли, - если вы не… тогда почему…
- Молчать! Кто здесь учитель?! Так вот заткнись, вали на следующий урок и не умничай!!
Рон с радостью бы убрался, но он хотел понять, с какой это радости профессор поставил «отлично» Гермионе. Найти ответ ему помог журнал: фамилия юной ученицы была каллиграфически выведена в обход жирных пятен и находилась в обрамлении нарисованных красными чернилами сердечек.
Неизвестно, что бы сейчас сделал Снейп с тупо уставившимся на него Роном, если бы в класс внезапно не ворвался Альбус Дамблдор, великий директор и маг. Он возбужденно подпрыгнул и завопил:
- Русечка, ты не представляешь, кто к нам пожаловал! В Хогвартс едут Гендальф и Фродо!!
Сонный Гарри вытер шарфом мокрый нос. Рон озадаченно хмыкнул. Снейп нервно вздрогнул и уронил бутерброд с клубничным джемом прямо в журнал, на лист Слизерина – а если быть еще точнее, на его письмо Люциусу Малфою. Лишь Гермиона разделила радость директора; на ее глазах появились восхищенные слезы.
- Руся, - торжественно произнес Дамблдор, - ты знаешь, что надо делать.
Директор вышел. Вслед за ним вышел и Рон. Гермиона смущенно проговорила «до свидания, профессор» и бросилась навстречу своей давней мечте. Когда все вышеупомянутые личности, наконец, оказались за дверью, Снейп тяжело вздохнул и хотел было выругаться, когда заметил до сих пор торчащего перед его столом Поттера.
- Пошел вон отсюда!! – в бешенстве заорал профессор. – Что ты встал здесь, как Гремучая ива?! Тяжелое утро?! А теперь ответь мне, кого я сегодня утром нашел в своем кабинете под столом, в обнимку с пустой бутылкой спирта?! Кого?!! Чего молчишь?! Опять связался с этим Люпином, с этим алкашом, с этим…
В подтверждение его слов дверца лабораторного шкафчика распахнулась, и оттуда вывалился страшно бледный и страшно измученный профессор Люпин. Он медленно поднялся с пола, поправил линялое пальто, прищурился, отыскал глазами Снейпа и нетвердой походкой направился прямо к нему. Тот посмотрел на Люпина крайне подозрительным взглядом и взялся доедать бутерброд, соскребая клубничный джем с журнальной страницы. Люпин смущенно подошел к нему и проговорил:
- С-слушай, Руся… я… ты… ты бы не мог… э-э-э… ну… мне… дать… еще… еще… этого…
Снейп, который ненавидел, когда его называли «Руся», взглянул на Люпина с величайшим презрением и, спросив «ну что тебе еще?», принялся облизывать измазанные в джеме пальцы.
- Н-ну, ты же понимаешь, о чем я, Русечка… - умоляюще произнес Люпин, поглядывая на сонного Гарри. Поняв, что эти двое точно от него не отстанут, Снейп тяжело вздохнул и исчез под учительским столом. Через секунду он вновь явился заспанному взору Поттера, вытащив оттуда две литровые бутылки с прозрачной жидкостью.
- Вот тебе, Римус, и сегодня больше не проси. Кстати, если Дамблдор будет спрашивать, где тот спирт, который я вчера стащил для него из медотделения, лучше скажи ему правду.
Люпин неуверенно кивнул, припрятал бутыли и, схватив Гарри за шарф, потащил его прочь из комнаты. Когда половина длинного шарфа уже была за дверью, к Снейпу пришла интересная мысль. Он понял, что пьянка у Альбуса и Гендальфа будет продолжительной… подумать только: целый день без этого наглого, приставучего директора…
- Стой, Поттер! Подожди минуту!
Гарри застыл. Снейп вырвал из многострадального журнала кусок какой-то страницы и взял перо. Когда записка была готова, профессор в безнадежном отчаянии уставился на свои буквы-закорючки. Он сам не разобрал половины слов, но (веря, что получатель все поймет ввиду своей гениальности) всунул записку юному магу, добавив:
- На. Отдашь это Гермионе.
Поттер, который абсолютно не понимал, что происходит, принял из рук профессора огрызок страницы и, наконец, исчез. Профессор Люпин, поджидавший его в коридоре, многозначительно показал Гарри надпись на бутылках «медицинский спирт» и похлопал его по плечу, прокричав:
- Вышло, друг мой! У нас получилось!
Обладание спиртом явно подействовало на него оживляюще.
- Кстати, знаешь, почему твой отец спас жизнь Русечке Снейпу? – продолжил Люпин, увлекая Гарри за собой. - Да потому, что больше никому из хогвартских студентов не удавалось так искусно уматывать спирт из медотделения! Пойдем-ка, спрячем наше сокровище…
Они скрылись за натюрмортом «Три Соленых Огурца».

Отделавшись от Гарри и Люпина, Снейп первым делом взглянул на песочные часы. Более тупых часов профессор еще никогда не видел: они всегда показывали половину, вот только половину чего?! Снейп вытащил из кармана свой старый «Роллекс». Так… день едва начался, а работы уже хоть отбавляй… Профессор зашвырнул «Роллекс» в старый аквариум для слизняков и хотел было взяться за накопившиеся документы, как вдруг почувствовал, что заехал локтем в размазанный по столу клубничный джем. Тихо выругавшись, Снейп осмотрел свой рукав и пришел к неутешительному выводу, что без стирки дело не обойдется. К несчастью, пиджаков у него было всего лишь два, а второй он никак не мог отмыть от засохших пятен штукатурки (вообще-то, когда он бросал пиджак в стиральную машину, штукатурки на нем не было, но фантазер Дамби решил выстирать в той же машинке школьные обои). Поэтому благородную идею со стиркой пришлось отложить на неопределенный срок. Снейп вернулся к журналу… и замер: только сейчас он увидел письмо Люциусу, сплошь покрытое липкими красными пятнами.
Профессора охватила нервная дрожь. Вчера он промучился над этим письмом весь вечер, аккуратно вырисовывая каждую букву. Неужели придется все переписывать? Ну уж нет… Снейп достал из лабораторного шкафа свою почтовую ворону, прицепил к ней письмо и вытолкал несчастное животное в камин. После этого он осторожно поднял журнал за краешек и повесил его сушиться над свечкой.

Гермиона выбежала на дорогу, ведущую к Хогвартсу, где уже стояли Дамблдор, Гендальф и сам Фродо с вымазанными пенкой кудряшками, на укладку которых было потрачено десять хоббит-часов. Директор дружественно тряс руку Гендальфа, повторяя:
- Генди, милый, как я рад тебя видеть! Ну, рассказывай, что там у вас в вашем отсталом Средиземье? Село, провинция… не то, что Хогвартс! Небось, сто лет не пробовал нормальной выпивки, а?
Дамблдор многозначительно подмигнул волшебнику и продолжил:
- Ну, пошли, пошли… Зайдем в мой кабинет, пригласим Минерву, поболтаем, посплетничаем о наших учителях, о Поттере… У нас тут есть один кадр, Руся Снейп. Спец по всяким зельям. Я заказал ему три ящика на сегодняшний вечер… Ну, пошли…
Они скрылись за массивными входными дверями. Покинутый Фродо остался стоять на пороге с несчастным и крайне растерянным видом. Замирая от волнения, Гермиона приблизилась к юному хоббиту. Секунду-другую они молчали. Наконец, Фродо сказал:
- А… а у меня есть кольцо!
Хоббит вытащил свое колечко и самодовольно покрутил его перед глазами Гермионы. Юная ученица была восхищена.
- Неужели это Кольцо Всевластия, великий магический артефакт? А что здесь написано? По-моему, это на старокельтском…
- Ну… я не знаю точно, это дядя Саурон подписал и подарил мне на сорок девятый день рождения.
Гермиона понимающе кивнула.
- Может, сходим куда-нибудь? - неуверенно предложила она. – У нас тут, в школе, много разным мест: оранжерея, библиотека, террариум…
- В библиотеку, в библиотеку! – радостно загомонил хоббит. Судя по всему, это было единственное слово, которое он узнал.
Гермиона остолбенела от удивления: еще никто из хогвартских студентов не соглашался пойти с ней в этот Храм Знаний и Мудрости. Не веря в то, что наконец обрела единомышленника, юная ученица схватила хоббита и понеслась вперед. Она с нетерпением желала услышать, что же такого мудрого наговорит ей Фродо в окружении древних фолиантов…

…Пламя свечи мерцало под высохшими журнальными страницами, отбрасывая на стены кабинета и банки со слизнями причудливые тени. Сам Снейп с крайне измученным видом сидел над грудой документов и полусонно выводил в них какой-то официальный бред. Как несложно догадаться, профессор не имел ни малейшего понятия, что надо писать в этих бумажках. Поэтому, с трудом разбирая строки, он заполнял манускрипты фразами «Альбус идиот», или же «I love Hermione» - все равно его почерк директору не разобрать. Подписав пару стопок документов, Снейп вдруг увидел в одной из них то, что заставило его нервно вздрогнуть. Это была его ведомость на зарплату.
Снейп осторожно взял ведомость за уголок и поднес к глазам. Здесь уже нельзя было отделаться простым «Альбус – идиот», ведь это же была зарплата!! Но что значит «организация-плательщик»? И кого они подразумевают под «жизнью ответственным лицом»?.. Единственной графой, которую профессор знал, была «начисленная сумма». Взглянув в нее, Снейп дико побледнел и заорал на все подземелье:
- Дамби, скотина!!!
Свершились его самые худшие предчувствия: директор опять пропихнул на повышение ставки МакГонагалл, а Снейп, который выполнял самые опасные задания Альбуса и постоянно рисковал жизнью и здоровьем, таская ему спирт, получил лишь надбавку для приобретения новых подопытных кошек. Дрожа от бешеного гнева, профессор схватил стопки пергаментов и, отчаявшись разобраться во всей этой писанине, отправился в библиотеку - к МакГонагалл. Но попасть туда быстро он не смог, ибо путь наверх пролегал по печально известным слизеринским коридорам, заваленным мусором и битыми бутылками. В довершение всех бед, профессору то и дело пришлось перепрыгивать обширные лужи - последствия неудачных экспериментов Филча с водопроводом и средством «Ёрш». Не стоит и говорить, что после такого путешествия туфли Снейпа стали совсем грязными; поэтому Гарри (при желании, и если бы не пил вчера вечером) мог бы с легкостью выследить, куда пошел профессор - по его грязным следам.

Фродо и Гермиона пристроились в углу библиотеки, надежно скрытые от остальных большим книжным шкафом. Юная ученица с волнением сжимала блокнот в готовности записывать всю мудрость, что поведает ей Фродик. Но получила она немного не то, о чем подумала. Обложившись какими-то книжками, Фродо занялся тем, что увлеченно макал Кольцо Всевластия в чернила и ставил на страницах круглые синие печати. Впрочем, Гермиона не отказалась от своих планов. Фродо был парнем ее мечты: кудрявый, голубые глаза… ах, как мало таких встретишь в Хогвартсе! Гермиона подвинулась ближе к Фродику с явным желанием поведать ему о своих чувствах, как вдруг на них обоих легла чья-то длинная тень. Подняв глаза, юная ученица с ужасом увидела перед собой профессора Снейпа. Она затаила дыхание, думая о том, что же будет, если профессор найдет ее рядом с Фродиком… К счастью для Гермионы, Снейп не заметил их за кипой документов, которые тащил в руках. Когда он скрылся, Гермиона облегченно вздохнула, вернув мечтательный взор на поганящего книжки средиземца.

Профессор Снейп блуждал мимо разнообразных шкафов, внимательно вглядываясь в названия отделов библиотеки. Он был так этим поглощен, что не разглядел профессора Толкинс, рывшуюся среди зоологических журналов, и врезался в нее на полном ходу. Толкинс вскрикнула и испуганно обернулась. Снейп одарил ее высокомерным взглядом и, как ни в чем не бывало, принялся собирать упавшие ведомости. Толкинс взирала на него в замешательстве: признаться, она немного побаивалась Снейпа, а, особенно, после того, что произошло между ними много лет назад. Да и сам Снейп был от нее не в восторге: все в Хогвартсе знали, что у Толкинс тайная связь с Дамблдором.
Пока Снейп складывал манускрипты, Толкинс покраснела до ушей и неуверенно сказала:
- Вы так неосторожны, профессор…
Снейп снова взглянул на нее и холодно произнес:
- Извините. У меня плохое зрение, и я вас не заметил.
«Он что, надо мной издевается?!» - подумала Толкинс, но вежливость была ее второй натурой.
- Разрешите, я вам помогу, - сказала она, подняв с пола один документ, дабы побыстрей отделаться от профессора. – Ой… что это? Платежная ведомость на покупку двадцати сиамских кошек?
Снейп прекрасно знал, что Толкинс без ума от животных. Поэтому он наклонился к ее уху и прошептал:
- Да. Хочу попросить директора ввести в учебную программу новый урок – препарирование заживо.
Толкинс вздрогнула. Довольный собой профессор с улыбкой развернулся и продолжил свой путь. На глаза Толкинс навернулись слезы: она живо представила себе Гарри, в перчатках и белом халате, занесшего над несчастной сиамской кошечкой электродрель. Впрочем, страсть к сплетням пересилила ее возмущение; вытащив из сумочки философский камень, Толкинс быстро заговорила в экран:
- Алле, Флитвик?.. Узнала только что та-акое… да-да, конечно же про Снейпа! Значит, слушай: стою я у книжных шкафов…
Ну, а сам Снейп, блуждая по лабиринту библиотеки, как раз вспоминал тот давний случай, после которого его пути с Толкинс навсегда разошлись. Нет, правда, было еще кое-что в выпускной вечер, но эту тайну прошлого можно будет открыть и описать только в шестой книге «Поттера», когда Гарри и всем читателям уже исполнится шестнадцать…

(Воспоминания Снейпа)

Итак, перенесемся во времена профессорской молодости. Урок тянулся неимоверно долго: «сборная» Гриффиндора и Слизерина отсиживала в душной классной комнате уже второй час. Дамблдор (тогда учитель средних лет) рассказывал студентам очередную длиннейшую легенду о шерстяных носках, умудряясь одновременно перекидываться SMS-ками со своим давним институтским приятелем Гендальфом. Естественно, никто его не слушал... кроме, разве что, МакГонагалл, которой будущий директор иногда посвящал многозначительные улыбки.
Ну, а за самой последней партой сидел сам Руся Снейп - живой пример протеста против приличного общества. Длинные черные волосы спадали на круглые очки а-ля Джон Леннон, из-под которых виднелись его мутно-темные глаза. Неизменный черный пиджачок дополняли узкие брюки-клеш (тоже черные) в стиле “Deep Purple” и туфли – фирменные, итальянские, которыми Снейп очень дорожил и поэтому всегда хранил их под подушкой. На парте лежал странный провод, один конец которого терялся в (как несложно догадаться) черном рюкзаке, а второй конец был присоединен к наушнику. В данный момент Снейп напевал что-то из песни “Fools” – track#6 оригинального альбома “Fireball”.
Рядом со Снейпом восседал великий Джимми Поттер. Нет, он не слушал урок и не делал конспект древней легенды, а медленно выгребал из бокового кармана рюкзака своего соседа какую-то белую порошкообразную дрянь. Покончив с этой работой, Джимми послюнявил палец, провел им по кучке порошка и засунул его в рот, после чего на его губах расплылась блаженная улыбка.
Без сомнений, Дамблдор видел все это неподобство, но учителя Хогвартса предпочитали не трогать Снейпа. Во-первых, многие были уверены, что он черный маг, подобно Малфою и Волдеморту. Во-вторых, после крупных конфликтов с преподавателями Снейп уже несколько раз резал себе вены, а терять такого способного в спиртоварении ученика никому не хотелось.
Остальная обстановка класса не отличалась разнообразием. Люпин и Блэк обрисовывали парту непристойными стишками про Альбуса и МакГонагалл. Люциус мирно дремал на плече своего соседа (будущего отца Невилла), который был настолько поглощен поеданием каши, что даже и не собирался его будить. А за следующей партой сидела Толкинс, образец моральности и целомудрия. Ее томный, мечтательный взгляд был уже который час прикован к Снейпу.
- Снейп, - жизнерадостно произнес Дамблдор, - чем вы занимаетесь на уроке?
Люпин и Блэк тупо рассмеялись. Сам объект учительского внимания нехотя вытащил наушник, презрительно посмотрел на Альбуса и с умным видом сказал:
- Жизнь наша – и так полнейшее дерьмо, а тут еще и вы, профессор…
- Ну-ну, Русечка, - успокаивающе произнес Дамблдор, очевидно, поняв, с чем его только что сравнил Снейп. - Вы не пробовали вести себя чуть вежливее? Боюсь, на этот раз я буду вынужден повести вас к директору - увлечение магловским хард-роком определенно вас портит. А ведь вы могли бы быть образцовым студентом! Вот например, вчера вы сказали мне, что забыли свои очки и по этой причине не можете писать конспект моей лекции по вязанию детских шапочек. Сегодня очки у вас есть, а рабочий пергамент так и остался нетронутым.
- Уважаемый профессор Дамблдор, - начал Снейп. – Видите ли, мне до сих пор сложно понять, из каких побуждений вы заменили нашу учебную программу вязанием.
- Знания есть знания, - с радостной улыбкой изрек Альбус. – А сейчас давайте-ка прогуляемся к директору, как я и сказал.
Губы Снейпа медленно сжались, а взгляд блеснул яростью. Он полез рукой в карман, вытащил оттуда перочинный ножик и, приставив его к своему запястью, мрачно произнес:
- Лучше не стоит, профессор, иначе вы знаете, что случится…
- Интересная позиция, - бодро заметил Дамблдор. – В таком случае я, пожалуй, продолжу о носках.
Класс разочарованно вздохнул: если бы Снейп порезал себе вены, они были бы спасены от оставшейся части неимоверно занудного урока. Самому Снейпу на мнение класса было глубоко наплевать. Он достал из-под парты подозрительную сигарету, закурил ее и произнес в адрес Поттера:
- Слышишь, мечтатель? Пойдем сегодня в твой гараж? Я новые струны достал… а если приплюсовать хороший усилитель, звучок обещает быть perfect…
- Окей, я согласен… - медленно изрек кайфующий Джимми. - Только сперва… сперва встретимся с Темным Лордом… Он нам даст это… ну, ты понял… недорого, по обычной цене… а потом хоть и в гараж, везде классно будет…
Снейп тихо засмеялся и выпустил в лицо Поттеру дурманящий сигаретный дым. После этого он перевел взгляд мутных глаз на сидящую впереди МакГонагалл. Снейп дернул ее за рукав блузки и слащаво произнес:
- Прекрасная леди, не обратите ли вы свой взор на взывающего к вам несчастного романтика?
МакГонагалл обернулась и раздраженно уставилась на Снейпа.
- Что тебе надо, Руся?
- Руся?.. Я не Руся, я Северус, и это несложно запомнить. Так вот…
Он выплюнул сигарету, подвинулся ближе к МакГонагалл и с улыбкой произнес:
- Ты знаешь, вчера, когда я наконец-то нашел свои очки, то первым делом записал, что сегодня я обязательно осуществлю свою давнюю мечту.
- Какую такую мечту? – с нарастающей яростью спросила МакГонагалл.
Снейп подвинулся к ней еще ближе; его худые пальцы сжали ее плечо, а тихий голос произнес:
- Сегодня я собирался тебя поцеловать.
Не успела она опомниться, как Снейп прижал ее к себе, и его бледные губы встретились с ее губами. Он прерывисто вдохнул и поцеловал ее второй раз.
Класс ахнул. Люпин и Блэк тупо рассмеялись. Дамблдор с умилением захлопал. И тут МакГонагалл, которая начала понимать, что происходит, с диким воплем отпихнула от себя увлекшегося Снейпа, изо всех сил ударив его кулаком в лицо.
Бедняга Снейп оказался на полу. МакГонагалл презрительно плюнула в его сторону и вышла из класса, чтобы подкрасить губы. Тем временем, Толкинс прошептала на ухо своей подружке, мисс Трюк:
- Ужас… какая же все-таки свинья эта Минерва… Бьет бедного Снейпа, а сама-то каждый день остается с Дамблдором после вечерних уроков!
Мисс Трюк, чемпионка школы по спринту на метле, ответила Толкинс, вертя в руках баскетбольный мяч:
- А по-моему, Руся сам напросился.
- Вот если бы он приставал ко мне, а не к МакГонагалл… Так нет же: сидит днем и ночью у этого наркомана Поттера и играет на своей гитаре! Эх… если бы я могла познать его загадочную натуру, может, у меня была бы надежда…
Толкинс испуганно смолкла, потому что в этот миг за край ее парты схватилась дрожащая рука. Снейп медленно поднялся под гробовое молчание класса и чей-то тупой смех. Сперва он вообще не мог уяснить, что с ним случилось. Прижав ладонь к разбитой брови, Снейп огляделся, но контуры предметов были настолько расплывчатыми, что он почти ничего не разобрал. Снейп озадаченно опустил свой взгляд – и вздрогнул. Его очки, за которые он выложил половину годовой стипендии, были разбиты прицельным ударом, и их блестящие осколки печально поблескивали на полу. Снейп тихо прошептал: «Нет, только не это…» - и замертво свалился в обморок.
Тишина длилась еще несколько мгновений. Затем инстинкты взяли верх: ученики дико заорали и начали бегать по аудитории, сея беспорядок и панику. Лишь Дамблдор остался спокоен. Он подбежал к Снейпу и ухватил его руку, пытаясь нащупать пульс. Видимо, пульс он так и не нашел, ибо изрек неунывающим голосом:
- Джимми, Римус! Для вас есть сверхважное заданьице: транспортировать пострадавшего Русечку к мисс Помфри!
Когда мало что соображающие Люпин и Джеймс скрылись за дверью с безжизненным телом Снейпа, Толкинс тихо шепнула своей подружке:
- Быстрей! Пока Дамблдор не смотрит!
Она схватила рюкзак Снейпа, который до сих пор валялся на парте, и потащила его в коридор.

- …а зачем тебе рюкзак Руси? – удивленно спросила мисс Трюк.
- Ты не можешь понять всю глубину моих чувств, - с умным видом ответила Толкинс. – Если я узнаю, что он носит в своем рюкзаке, то наверняка найду путь к его сердцу. Ах, как я хотела бы стать его девушкой! Он… такой красивый, такой оригинальный… да мы просто созданы друг для друга! Я все пересмотрю, обдумаю, а потом начну строить свой план.
Толкинс взяла черный рюкзак и начала долгий процесс инвентаризации Снейпового имущества, по привычке отличников записывая наименование и количество каждого найденного предмета в блокнот.
- А… ты не считаешь, что мы пользуемся тем, что Снейп сейчас немного… немного при смерти?
- Ах, Снейп… - невнимательно откликнулась Толкинс. – Да с ним ничего серьезного – может, инфаркт… Он ведь и не такое переживал, ты же знаешь…
Из коридора послышался странный шум, и Толкинс осторожно выглянула за дверь туалета. Безмерно счастливый новой возможности посплетничать Дамблдор как раз рассказывал взбешенному директору об этом «прискорбном несчастном случае, что приключился с нашим дорогим Русечкой». Рядом с Альбусом стояла МакГонагалл - в качестве живого доказательства тому, что происшедшее действительно было «случайностью». Крайне расстроенный неважным состоянием своего друга Джимми тихо рыдал в заплатанное пальтишко Люпина, вытирая слезы чьим-то длинным, черным, вязаным шарфиком.
- Итак… - проговорила Толкинс, закрывая дверь. – Вернемся к рюкзаку: что тут у нас... Пачка сигарет неизвестного наполнения… кошмар, а как противно пахнет… записываем, пачка, одна штука. Далее… плеер с наушниками, одна штука… интересно, что он там слушает на лекциях…
Толкинс внимательно осмотрела боковые карманы, но ничего, кроме странного белого порошка и двух пакетов с разноцветными таблетками, не обнаружила. Записав это все в графу «неопознанные предметы», она продолжила поиск в недрах самого рюкзака. Вскоре в ее списке оказались:
1. Кассеты для плеера (Deep Purple «In Rock», The Beatles «White Album» и какой-то пиратский сборник «The Very Best of Led Zeppelin»).
2. Хорошо всем известный перочинный ножик.
3. Первозданно чистые манускрипты (вообще, найти у Снейпа что-нибудь чистое было несказанной удачей).
4. Футляр от уже не существующих очков с тряпочкой для протирки стекол.
5. Пара яблочных огрызков.
6. Нетронутый бутерброд с клубничным джемом – единственная слабость Снейпа.
7. Страшно помятые листки с гитарной табулатурой.
9. Расческа (!!!), судя по состоянию Снейповых волос, служившая скорее для открытия пивных бутылок.
10. Треснувший философский камень со страшно грязным экраном, на котором до сих пор высвечивалась надпись «Ваш юнит просрочен».
11. Кирпич – или как символ альбома Pink Floyd «The Wall», или как средство защиты от агрессивных пуффендуйских студентов.
12. Сборник пошлых анекдотов с надписью на обложке «Русе от иго лушшего друга Потера».
13. Записная книжка с именами каких-то студенток и их телефонами.
14. Загадочный черный пакет.
15. Связка булавок.
16. Книга «Прикладное спиртоварение».
17. Клубок гитарных струн.
Пока мисс Трюк силилась запихнуть весь этот мусор обратно, Толкинс говорила, мечтательно прижимая к губам найденный на дне сумки грязный носовой платок:
- Ах, Снейп… а ведь сколько интересных, познавательных вещей ты носишь с собой в школу…
На ее лице отразился внезапный приступ решительности.
- Я сейчас же пойду к нему и расскажу о своих чувствах! - ни с того, ни с сего прокричала она, чем дико напугала мисс Трюк. - Но сначала нужно узнать, куда же они его утащили, этого Снейпа...
Окрыленная зародившейся идеей, Толкинс немедленно покинула туалет. Поттер и Люпин до сих пор были в коридоре - а, точнее, спали в обнимку, умостившись на узкой лавочке. Толкинс нетерпеливо произнесла:
- Эй ты, Римус-Примус! Открой свои милые глазки и скажи мне, где сейчас Снейп!
Услышав, что его зовут, Люпин медленно свалился со скамейки. Он поднял голову, взглянул на Толкинс тупым взглядом и промямлил:
- Зеленые небеса… зеленые… ты что-то хотела, дорогуша?
«Чертовы наркоманы», - подумала Толкинс и повторила свой вопрос. Люпин кивнул в сторону медотделения. Толкинс пристально осмотрела распростертую перед ней пьяную тушку и спросила:
- А каким образом вашей компании удалось избежать встречи с директором?
- Ну…
Люпин замялся. На помощь ему пришел страшно сонный голос Поттера:
- Римус, вспомни… мы же оборотни…
- Вот-вот! – подхватил Люпин. – Мы применили свои… эти… как их… способности! Я превратился в пылинку, а он – ну, в смысле, Поттер – он же этот… игрок в квиддич, вот и перевоплотился в метлу! Дурак завхоз чуть не забрал его, чтобы подметать коридоры!
Люпин тупо рассмеялся и добавил:
- Все это транс… трансфиг… трансфигурация!
- Не трансфигурация, а непроизвольная трансформация под воздействием сильного наркотического возбудителя, - выдал Поттер и снова захрапел.
- Ну ладно, а где же этот Блэк, ваш товарищ?
Люпин с трудом поднялся и стащил Джеймса на пол. Лавочка, на которой они восседали, превратилась в дремлющего лицом книзу Сириуса. Толкинс еще раз смерила взглядом всю компанию, тяжело вздохнула и убежала прочь с мисс Трюк.

Они бесшумно проскользнули в медотделение. Мисс Трюк осталась сторожить вход, а Толкинс, смущенная и взволнованная, медленно подошла к единственной занятой кровати.
Ей повезло - Снейп до сих пор не подавал никаких признаков жизни. Толкинс склонилась над ним; она отбросила в сторону его длинные волосы и провела по его бледной щеке дрожащей от волнения ладонью. Это ввело ее в крайнюю степень восторга: до Снейпа у нее ни с кем не было настоящей любви (ну, если честно, был когда-то Поттер, но без подпитки травкой Джеймс ни на что не годился…) Толкинс охватила странная дрожь. Она склонилась еще ниже - и вдруг в исполненном страсти поцелуе дотронулась губами до его щеки.
Трюк, наблюдавшая за этой сценой, дико взвизгнула. Этот ушераздирающий писк откликнулся примерно таким же воплем Снейпа; встретившись с его перепуганным взглядом, Толкинс покраснела до ушей и нерешительно произнесла:
- Р-Руся, я… я как раз хотела тебе сказать, что…
Ее голос притих, а на глазах выступили слезы. Наблюдая за этой трогательной сценой, мисс Трюк восхищенно прижала к груди черную сумку, отчего все Снейповы вещи снова вывалились на паркет.
- …что я люблю тебя, Руся! – рыдая, проговорила Толкинс. - Я влюбилась в тебя уже давно… да, был Джеймс, но он чертов наркоман, и с ним скучно! Я… мне кажется, я смогла тебя понять… Ведь мы созданы друг для друга, разве ты не видишь?!
(Снейп действительно мало что видел без очков).
- Скажи, что любишь меня, я умоляю! Мы… мы всегда будем вместе, мы будем говорить о «Битлз», о «Deep Purple», о смерти, о зельеварении! Прошу, не отвергай меня! Не отвергай мою любовь!
Снейп промолчал пару секунд, исследуя ее сосредоточенным взглядом. Толкинс ждала его слов с волненьем и трепетом – ну все равно, что результатов по контрольной… Наконец, Снейп улыбнулся тонкой, многозначительной улыбкой и тихо прошептал:
- Ты будешь моею, darling…
В следующую секунду Толкинс ощутила на своих губах вкус его холодных губ… Она обняла его за шею и прижалась ближе к нему, а перед глазами мелькала limitless undying love… И тут на них, как кирпич на голову, свалился дикий, обрадованный вопль:
- Смотрите-е-е!! Что я нашла-а-а!!
Толкинс и Снейп медленно повернулись к мисс Трюк. Как Альбус на банкете, как Саурон с Кольцом Всевластия, мисс Трюк торжественно подняла тот самый черный пакет, вылетевший из Снейповой сумки… и извлекла оттуда кошачий череп с надписью у него на лбу «Мы за мир». Толкинс выпрямилась… ее сердце сжалось, а в мозгу промелькнуло: «Нет… только не кошечка…»
- Только не кошечка–а–а! – заорала Толкинс, в ярости накинувшись на Снейпа. - Это же… это же было живое существо! Садист!! Как ты посмел так поступить с ней?!
Не успел Снейп вставить, что кошку на самом деле скушал Блэк, когда разгневанная Толкинс бескомпромиссно заявила:
- Между нами все кончено! Я ненавижу тебя! Прощай!!
Она ударила его по щеке и пулей вылетела из медотделения. За ней бросилась ничего не понимающая мисс Трюк. Снейп остался один. Он взглянул на дверь, скептически улыбнулся, посмотрел в зеркало на свое лицо, снова улыбнулся (уже печально), заклинанием левитации подтащил к себе рюкзак и принялся за свой бутерброд с клубничным джемом.

Вот такими воспоминаниями был занят Снейп на пути через библиотеку. «Молодость…», - с тяжелым вздохом подумал он. Дойдя до нужной двери, профессор отложил документы и уже собирался набрать комбинацию, что открывала кодовый амбарный замок, как вдруг сзади него внезапно объявилась Толкинс. Она взглянула на Снейпа с нерешительным, виноватым видом, и, покраснев от смущения, вручила ему некую вещь.
- Профессор, я совсем забыла… я же давно собиралась вам отдать… Понимаете, я нашла это в своей старой сумочке, и… наверное, я подобрала их тогда, в классе, ну вот и решила исправить… и вернуть вам.
Она замялась и притихла. Но самое интересное происходило со Снейпом: в каком же диком удивлении он смотрел на… свои старые очки, разбитые когда-то МакГонагалл! Вот только сейчас они были целые, без единой царапины, с новым вставленным стеклом. Признаться, Снейп уже давно забыл об этих очках… и даже забыл купить себе новые. Толкинс неуверенно подняла свой взгляд… и увидела, что губы Снейпа дрогнули, а на щеке заблестела прозрачная капля.
- Что с вами, профессор?
Снейп быстро вытер глаза и, отвернувшись в сторону, тихо проговорил:
- Нет-нет, со мной все в порядке… просто… это несколько неожиданно… но я вам очень благодарен.
Толкинс нервно улыбнулась и побежала на урок, удивляясь реакции Снейпа. Профессор окинул очки любовным взглядом, поцеловал одно из стеклышек, спрятал их во внутренний карман, поднял документы и, наконец, вошел в бронированную дверь с табличкой «Отдел запрещенной и конфискованной у учеников литературы». Он чувствовал, что МакГоногалл должна быть здесь…
И она здесь была. К слову сказать, данный отдел, доступ в который простым смертным ученикам был строго воспрещен, пользовался огромной популярностью среди учителей Хогвартса. Но вернемся к МакГонагалл: в настоящее время она внимательно изучала журнал «Night Desire», который Снейп на днях отобрал у Поттера. Профессорша внимательно всматривалась в цветные картинки, время от времени повторяя:
- Ужас… кошмар… беспредел… а вот это уже интересно…
Внезапный громовой звук заставил ее вернуться в реальность. МакГонагалл быстро упрятала журнал под стол и непонимающе взглянула на возникшую перед ней пачку манускриптов.
- Что вы хотели? – недовольно спросила она, разглядев за манускриптами лицо Снейпа. – Говорите быстрее. Я занята.
Снейп, успевший заметить журнал Гарри, презрительно улыбнулся, поднял поваленный им стул, сел рядом с профессоршей, откопал свою ведомость на зарплату и произнес:
- Объясните, что за официальный бред нужно писать в этой бумажке?
МакГонагалл неудовлетворенно заметила:
- Пора бы вам научиться самому заполнять документы, Руся. Я вам сотый раз объясняю одно и то же.
Ее можно было понять. Снейп на корню не владел бухгалтерским учетом, более того: из-за своего испорченного зрения он просто не мог рассмотреть, что и куда следует вписывать (Альбус делал «формы» неимоверно мелким шрифтом - для экономии типографских чернил). Вот почему Снейпу и МакГонагалл приходилось сидеть над документами не менее трех часов.
МакГонагалл окинула профессора скептическим взглядом (а особенно едва заметное пятно на его рукаве), тяжело вздохнула и перевела свой взгляд на «форму».
- Что конкретно вас интересует?
- Вот… где-то там есть графа «организация–плательщик»…
- Хорошо, хорошо… смотрите: сюда необходимо вписать «Хогвартс», здесь поставить дату и расписаться, там ничего не трогайте – это для печати, тут пишете отделение банка Гринготтс и наш счет – его каждый знает, - и еще раз расписываетесь. Вот и все дела.
МакГонагалл выжидающе уставилась на Снейпа. Во время ее объяснения профессор пытался рассмотреть нужные строки, но, конечно, ему это не удалось. МакГонагалл была готова разъяриться, как вдруг Снейп извлек из кармана великолепно знакомые ей очки, надел их и принялся читать документ. МакГонагалл прекрасно помнила, что произошло с этими очками и кто в этом виновен; вот почему она уставилась на профессора в неописуемом ужасе. Снейп спрятал ведомость, холодно произнес «спасибо, дальше я разберусь» и вышел. «Удивительно…» - подумала МакГонегалл, но долго удивляться не пришлось: включился философский камень, и Флитвик начал рассказывать ей очередную сплетню про Снейпа.

…А на другом конце библиотеки обострялся накал страстей. Фродо как раз отложил двенадцатую испоганенную книгу и принялся оттирать чернила от своих маленьких хоббитских ручек. Видя, как он вдохновенно слюнявит пальцы, Гермиона поняла, что ее час настал.
- Фродо, - спросила она, - ведь у тебя же нет девушки?
- Ну нет, - ответил хоббит.
- Фродо! – торжественно продолжила Гермиона – ведь я тебе нравлюсь?
- Ну да.
- Так вот я подумала, что для развития наших отношений нам очень необходим разговор в более спокойной обстановке.
Уловив его тупой взгляд, она поспешно добавила:
- Ну, то есть, я предлагаю тебе встретиться со мной сегодня вечером.
- Хо-ро-шо! – обрадовано пропел Фродик, подбрасывая и ловя грязное до невозможности Колечко. И тут их «содержательный» разговор прервала еще одна черная тень: на этот раз перед Герми и Фродиком стоял сам Гарри Поттер.
Гарри медленно протянул Гермионе страницу из классного журнала и безразлично произнес:
- На. Это тебе.
Гермиона взяла бумажку, но думала она совсем о другом. Юная ученица знала нрав Поттера: Гарри, как великая знаменитость, считал, что все девушки в Хогвартсе влюблены в него – а особенно Герми. И Гермиона решилась на месть. Прямо на глазах у Гарри она поцеловала Фродо в щечку, громко сказав:
- Значит, сегодня в семь. Увидимся!
Веселый хоббит кивнул ей и убежал прочь. Гермиона торжествующе взглянула на Поттера, но ее надежды не оправдались: все вышеупомянутое не произвело на сонного Гарри никакого впечатления. Он все так же стоял перед ней, выдергивая длинную шерстяную нитку из шарфа. «Бревно»,- промелькнуло в голове Гермионы. Она презрительно отвернулась и ушла в свою спальню.
Разложив перед зеркалом разнообразную косметику от «Ив Роше», Гермиона задумалась о ее первом романтическом свидании. И тут взгляд юной отличницы случайно оказался на записке. Гермиона развернула ее - и побледнела: не узнать этот ужасный почерк было нельзя. Она с тревогой всмотрелась в профессорские письмена, но почти ничего не разобрала – кроме «встретиться», «сегодня» и (в конце) «Р.S. I love you» - Снейп по привычке вставлял в любой текст цитаты из своих любимых песен.
«Вот…» - чуть было не выругалась Гермиона. Встретиться! Сегодня!! Но ведь сегодня она встречается с Фродо!!!
Гермиона в отчаянии заплакала: она не могла отказать Снейпу – он ведь все-таки был профессором, но и Фродо терять не хотела. Единственным выходом было ни в коем случае не попадаться на глаза Снейпу и притвориться, что сонный, заторможенный Поттер записку ей не передал. Смахнув слезы, Гермиона радостно вздохнула и вернулась к нанесению макияжа.

Снейп вытащил из аквариума свои часы. Да… Альбус и Генди уже должны начать застолье. Великолепно… осталось только притащить им спирт, и Дамблдор будет упиваться до утра, а тем временем он и Гермиона… Снейп сладко улыбнулся, достал волшебную палочку и снова отправился в путь.

Гермиона осторожно выглянула из-за двери. Никого. Она спустилась на второй этаж, тщательно избегая грязных следов Снейпа, но избежать самого Снейпа ей все-таки не удалось. Заметив профессора, Гермиона испуганно прижалась к стене, со страхом думая, что он вот-вот ее обнаружит… Но профессор вышел отнюдь не на прогулку: тихими, осторожными шагами он приблизился к массивной двери, венчавшей вход в медотделение. Когда Снейп нагнулся, дабы осмотреть замочную скважину, Гермиона резво убежала прочь.
Поковырявшись в замке волшебной палочкой, Снейп открыл дверь и шагнул в темную неизвестность (опять же из-за абнормальной экономии электричества). Место это он не выносил по двум причинам: во-первых, Снейп терпеть не мог белый, «больничный» цвет, а, во-вторых, медотделение было связано у него с цепочкой воспоминаний - тяжелых, словно жизнь Люпина… Отогнав от себя стайку мрачных мыслей, Снейп наколдовал ртутный фонарь и отправился вперед по коридору, стены коего были обклеены плакатами на тему «Первая помощь закедавренным», а также красочными листовками против ангины, СПИДа… ну и прочих болезней, которыми могли заразиться ученики Хогвартса. Снейп знал эту дорогу, как Пять Правил Умерщвления Слизняков (то есть, досконально): в который раз проклиная чертову «миссию», он остановился у двери с надписью «Склад».
«Склад» был просторной комнатой с единственным окном и единственным высоким шкафом. Снейп аннигилировал фонарик и принялся осматривать ящики, пока не обнаружил искомые бутыли с надписью «Медицинский спирт». Он быстро вытащил их на пол и оглянулся – ему показалось, что за дверью происходит какая-то угрожающая возня. Память вновь напомнила ему тот давний случай, когда он, Люпин и Поттер пробрались в медотделение за поступившим для экспертизы ЛСД, и идиот Джеймс уронил сигарету на такие же спиртовые бутылки. Магическая Служба Чрезвычайных ситуаций не скоро забудет тот пожар…
Снейп изрек темное заклинание, и бутылки, выстроившись в очередь, стали поштучно исчезать. Когда последняя из них переправилась на стол директорского кабинета, Снейп быстро спрятал волшебную палочку и уже собрался последовать им вслед, когда внезапное чувство тревоги вынудило его остановиться. Вампирья интуиция его не подвела: за спиной Снейпа вдруг разразился ужасный, исполненный ярости крик. Бледный, как смерть, профессор обернулся… и глазам его предстало воистину страшное зрелище. Перед ним маячила мадам Помфри, страж медотделения, вознеся над головой угрожающего вида метлу. Сразу оговоримся, что пережить вид мадам Помфри в гневе мог далеко не каждый человек…
- А-а-а!!! – орала она с лицом, перекосившимся от ярости. - Так это ты, Снейп, ты, бессовестная сволочь!! Наконец-то я узнала, кто вечно ворует у меня спирт!!!
Дрожащий от ужаса Снейп понял, что для него нет спасенья: последние надежды были развеяны занесенной над ним метлой.
- Ну все!! Моему терпению пришел конец!! Получай, гадина-а-а!!!
Мадам Помфри размахнулась, и древко метлы, со свистом рассекая воздух, нокаутировало Снейпа прицельным ударом по челюсти. Но сам удар был такой силы, что бедный профессор отлетел к окну, выбил его и свалился вниз, прямо на хогвартскую лужайку. Мадам Помфри со злобой отшвырнула обломки метлы и покосилась на опустевший шкаф с мыслью «ох уж этот Руся...»

Часть 2