Над Хогвартсом собирались унылые грозовые тучи. Фродик рассеянно бродил по школе, хвастаясь всем встречным, что у него, дескать, есть Кольцо. Впрочем, никто так и не понял эту старую средиземскую шутку, а одни дико раздраженные им когтевранцы предложили хоббиту пойти в такое место, которого он знать не знал. Наконец, после долгих скитаний, Фродик осел в чьей-то грязной и убогой классной комнате, где и решился вздремнуть. Но не успел он закрыть свои голубые глазки, когда на его юную голову свалилась новая беда.
- Фродик! Неужели ты?! – радостно прокричал вошедший Люпин. Фродо испуганно уставился на драное пальтишко профессора и его полинявший шарф.
- Позволь представиться: Римус. Я много слышал о вас, хоббитах, о всяких там эльфах, а особенно о твоем дяде Сауроне. Кстати… почему он нас не навестил?
- Он… это… сказал, что идет к какому-то козлу на сатанинскую тусовку. Что-то… Люся вроде… да, в натуре, какой-то Люся.
- Ах, Люся Малфой! Знакомы, знакомы… да, сколько травы съедено с тех пор… Ой, да что же это я? Ты ведь наш гость! И как я мог быть такой невежливой свиньей?! Будешь?
Люпин осторожно оглянулся и вытащил из кармана пальто бутылку с прозрачной жидкостью.
- Что это? – спросил Фродо, уставившись на нее подозрительным взглядом.
- Как?! Ты не знаешь?! Да ведь это же первоклассный спирт, добытый Снейпом специально для Дамблдора! Высший класс! Мы сегодня с Гарри достали у Руси бутылочку… Чего стесняешься? Бери, бери! Когда я был моложе, я вообще ничем, кроме этого, не увлекался!
Люпин тут же наколдовал два стакана и скромную закуску; Фродо совсем не мог понять, что от него хотят. Профессор опрокинул первый стакан. Проанализировав его действия, Фродик нахмурился и заявил:
- Дядя Саурон не разрешает мне пить! Он говорит… говорит, что не допустит такого в его замке… говорит, что я спьяну могу перебить у него все антикварные Палантиры… а они ж дорогие… и вообще, я вас боюсь.
- Да успокойся же ты! – ободряюще сказал профессор. – Ты ведь не в замке, не в Мордоре… ну, давай, по одной…
Через двадцать минут юный хоббит, употребивший пять стаканов спирту, весело заорал:
- Профессор, а… а вы можете научить меня заклинанию? Я х-хочу похвастаться перед Гермионой!
Люпин, на которого пятнадцать стаканов никак не подействовали (относительно его обычного состояния), произнес, общипывая какую-то зеленую травинку:
- Ну хорошо… вот например, мое любимое, от темных сил… Ты ведь в магии не понимаешь? Вот и хорошо… тогда тебе подойдет, такое простенькое…
Люпин начинил листьями сигарету, зажег ее и затянулся.
- Значит, представишь дядю Саурона во всей его красе и скажешь: «Солнце вышло из-за тучки, демоны собрались в кучку». Понял?
- А от этого ничего сильно дерьмового не будет? Дядя Саурон очень ругается, когда я ему всякое такое говорю…
- Да нет, ничего такого, уж поверь мне… Может, рога на шлеме отвалятся. У него же есть такие?
- Да.
- Неудивительно… короче, так и скажешь. Слушай, а рассказать тебе, как однажды я, Руся и Джимми…
Люпин смолк и в ужасе оглянулся. На него смотрела очень недовольная Толкинс.
- Римус! Что вы здесь устроили?! Это вам не шабаш какой-нибудь, а элитная школа! У Дамблдора гость, и если он узнает…
Остерегаясь ее гневного взгляда, Люпин с виноватой рожей протиснулся в дверь.
- Извините, я… я лучше пойду собирать мухоморы! – крикнул он и быстро ретировался из учительской. Люпин отлично знал, как быстро ширятся в Хогвартсе всякого рода сплетни, а пересказывать все интригующие подробности о хоббитском похмелье он отнюдь не хотел. Толкинс взглянула на растерянного Фродо со стаканом в руке, подумала «а это еще кто?» и вышла.

…Ливень не прекращался вот уже целый час. Тяжелые капли стекали с листьев, превращая землю в болотистое месиво. Шелестел дождь, завывали порывы ветра, уныло скрипели трухлявые пни… Вдруг в это обилие звуков вплелся чей-то приглушенный стон.
Снейп неимоверным усилием поднял голову из какой-то грязной лужи, но еще больших трудов ему стоило вернуть в естественное положение свою шею. Профессор огляделся, но без толку: в его глазах все двоилось от сокрушительного удара метлой. Все его мысли пришли в хаос, шею он вообще не чувствовал, зато отлично чувствовал ребра, колено, руку - в общем, все, чем он «удачно» приземлился. Заметив невдалеке школьные стены, профессор с огромным трудом выпрямился и, шатаясь, отправился обратно - в Хогвартс...

Сонный, измученный Гарри стоял под козырьком Главного Входа, тупо смотря на ливень. Так простоял он минут пять; затем Гарри медленно выставил наружу раскрытую ладонь - видимо, чтобы убедиться, что ливень идет на самом деле… Простояв так еще несколько минут, Гарри, наконец, понял, что дождь – не плод его заторможенных галлюцинаций. Это ввергло его в угрюмый ступор: Гарри чувствовал, что если сейчас он не выпьет, то повалиться где-нибудь и, чего доброго, заснет – как тогда, в классе зельеварения… Все дело было в том, что он и Люпин упрятали все водку в Визжащей хижине, но у Поттера не было ни зонтика, ни плаща (свой плащ-невидимку он одолжил юному Визли, чтобы тот мог прогулять последние десять занятий). Понятно, что мокнуть и портить себе прическу великий Гарри не хотел.
Поттер оцепенел еще на пару минут. Он отчаянно пытался вспомнить что-нибудь, чем можно было бы прикрыться от ливня. И тут в его голове вдруг появилась Мысль. Гарри обдумал ее, потратив на это еще минут пятнадцать, затем многозначительно поднял вверх палец и испарился.
Не прошло и получаса, как Гарри вновь возник на крыльце. Гениальный ум не подвел Поттера: как средство защиты от дождя, юный волшебник водрузил себе на голову обычную школьную парту. Он уже собрался отправиться к Гремучей иве, когда увидел то, что едва не лишило его жалких крох пока еще трезвого рассудка: под козырьком рядом с ним появился Снейп…
Нечего и говорить, что профессор был в ужасном состоянии. Грязная вода струилась по насквозь промокшей одежде, а обширный след от удара никак не украшал его мертвенно-бледное лицо. Снейп прижался к двери, схватившись за спину и награждая Дамблдора вереницей темных ругательств. Но этот справедливый гнев не шел ни в какое сравнение с тем бешенством, которое он испытал, увидев притихшего от ужаса Поттера. Колени Гарри охватила нервная дрожь. Снейп поднял на него глаза и одарил юного волшебника таким взглядом, что Гарри моментально скрылся за стволами ближайших деревьев. Снейп злобно выругался и продолжил свой нелегкий путь.

Профессор Толкинс изредка поглядывала на три качающихся фигуры в окне директорского кабинета. Она ждала, когда придет ее час, как вдруг ее романтические измышления были прерваны странным хлюпающим звуком. Толкинс медленно обернулась - и увидела, что на пороге учительской стоит Снейп. Словив ее взгляд, профессор сжал побелевшие от холода губы и горделиво подошел к Толкинс, сопровождаемый хлюпаньем воды в туфлях. Он выжал край своей мантии и распрямился перед профессоршей со всем возможным достоинством, но ушибленное колено не выдержало этого благородного порыва. Вновь оказавшись на паркете, Снейп подумал, что от «дружеского» сочувствия Толкинс ему все-таки не спастись.
- Что с вами?! – словно в ответ на его мысли заверещала профессорша. После второго по счету падения у Снейпа снова начало двоиться в глазах, а видеть над собой двоих Толкинс было слишком тяжелым испытанием. Поэтому он решил притвориться, что умер. Впрочем, Толкинс это не остановило: крепко вцепившись в его воротник, она трансгрессировала их обоих в директорскую ванную комнату.
Якобы мертвый Снейп «ожил» в ту же секунду, когда профессорша засунула его голову в раковину с холодной водой. Поняв, что «умереть» еще раз у него уже не получится, Снейп с тяжелым сердцем согласился на уговоры Толкинс, принял из ее рук огрызок хозяйственного мыла и отправился под душ. Тем временем, профессорша «снизошла» до его подземного кабинета и отрыла в Снейповом шкафу второй пиджак и запасные брюки (а также скальпель и плоскогубцы, на случай, если придется оказывать хирургическую помощь). К великому счастью для профессора, все обошлось без сломанных ребер и прочих серьезных травм.
Отмывшись и одевшись, Снейп, наконец, вернулся в свою комнату. Он блаженно повалился на кровать и натянул на себя теплое одеяло, радуясь, что все задания, избиения и жуткий холодный ливень остались в прошлом… Толкинс присела рядом; далекие воспоминания вдруг принялись роиться в ее мозгу.
- Послушай, Руся, - внезапно сказала она, - я тут… кое-что вспомнила… Тот давний случай, когда ты оказался в медотделении, и я… мне так обидно, что все так получилось - ну, то есть никак... А ведь все могло быть по другому… и мы могли бы остаться вместе… Конечно, теперь уже ничего не исправишь, но одну свою ошибку я исправить могу.
Снейп медленно открыл глаза и взглянул на нее с подозрением. Но Толкинс это не остановило: она склонилась над ним и чувственно поцеловала его в губы. Такого Снейп явно не ожидал. Толкинс прикоснулась к его щекам ладонями и прошептала, не сводя с него глаз:
- Как же я люблю тебя, Русечка…
Их идиллия была прервана страшно громким звонком, и на экране философского камня появился жизнерадостный Дамблдор. При виде директора Толкинс взвизгнула и захлопнулась в лабораторном шкафу. Оставшийся в одиночестве Снейп раздраженно проговорил:
- Ну что вам еще надо, Альбус?
Дамблдор не ответил: он с интересом разглядывал профессорское лицо. Наконец, директор неунывающе спросил:
- Что с вами приключилось, Русечка?
Снейп чуть было не выругался перед Дамблдором за это его «большое сочувствие», но нашел в себе силы промолчать. Прижав обе ладони к левой щеке, он печально вздохнул и произнес:
- Свалился с лестницы.
- Ужас, - все так же сочувственно сказал директор, не переставая улыбаться. – Вам, Русечка, все же стоит купить себе новые очки.
«Если бы кое-кто мне больше платил», - злобно подумал профессор, но вежливо ответил:
- Я об этом подумаю.
Дамблдор смолк. Снейп уже готов был поверить, что их «приятный» разговор окончен, когда великий директор завелся снова, устремив на профессора свои проницательные глаза:
- Чой-то вы, Русечка, плохо выглядите… Может быть, вам зайти в медотделеньице?
При упоминании этого проклятого места Снейп едва сдержался, чтобы не закричать. Побледнев еще сильнее, он хрипло ответил:
- Нет, спасибо, я не думаю…
- Какой-то у вас странный голос… - не унимался Дамби. – Вы часом не простудились, дорогой друг?
«Это что, издевательство?!» - в бешенстве подумал Снейп, и Дамби не заметил его яростный взгляд лишь из-за вызванной спиртом веселости. Снейп уже готов был послать директора ко всем азкабанским чертям, когда тот, наконец, перешел к цели своего вызова:
- Ах да, чуть не забыл поблагодарить тебя за отличный спирт… Да, спирт просто отменный. Гендальфу очень понравилось, он сказал что не пил такого с институтских времен…
Во время этой «содержательной» речи Снейпа буквально трясло от ярости, а пальцы рук (те, что еще двигались) непроизвольно сжались в кулаки.
- …хорошие были времена! – весело подытожил директор. - О чем это я… ах, вот: еще раз выражаю тебе, Руся, величайшую, необъятную благодарность!
Альбус весело подмигнул и исчез. By that time Снейп уже был на грани истерики. Он вспомнил удар метлой, полет из окна, вспомнил веселое лицо Дамблдора… и бешено заорал:
- Ну все! С меня хватит!!
Снейп резко вскочил, бросился к шкафу и вытащил прямо из-под ног Толкинс свой старый черный кейс. Профессорша стряхнула с блузки паутину и с удивлением уставилась на то, как он заталкивает в чемодан какие-то книги, волшебную палочку, «Роллекс», казенный хогвартский пистолет и еще не просохшую мантию.
- Руся, - спросила Толкинс, - что вы делаете?
Снейп запихнул в чемодан последнюю банку с клубничным вареньем, схватил со стола многострадальный классный журнал и, вдруг повернувшись к ней, сказал:
- Прощай, Толкинс.
Его взгляд был устремлен на нее еще несколько секунд. Затем профессор отвернулся и вышел. Толкинс абсолютно не понимала, что он задумал: сначала звонок директора, потом эти слова прощания… но почему же он взял с собой пистолет?!
Внезапная догадка осенила профессоршу. Она в ужасе схватила философский камень и заорала в него:
- Алле!! Алле, Флитвик!! Немедленно слушай, что я только что видела!.. Да-да, конечно, это о Снейпе! И это ужасно!..

А тем временем в кабинете директора

У зашторенного окна сидели трое: сам Дамблдор, МакГонагалл и Гендальф. Обстановка за праздничным столом была жаркой, что подтверждали три полных и пять пустых бутылок спирта, а также тарелок семь разнообразных закусок, среди которых было и знаменитое фирменное блюдо Дамблодора – Торт Из Неизвестно Чего.
Примечание. Дело в том, что рецепт этого блюда молодой учитель Дамблдор пытался сбыть Снейпу на протяжении двух долгих лет. Нечего и говорить, что в конце концов он так достал бедного студента, что тот, во-первых, возненавидел Альбуса, а во-вторых, ему все же пришлось ради спасения своих нервов выменять этот рецепт на «Live At BBC» и приложить к ней еще и «Live At California Jam». После того, как Снейп с таким satisfaction уничтожил проклятый рецепт тортика, Альбус, конечно же, все забыл, и с тех пор он постоянно удивляет учеников своей кулинарной изобретательностью.
Итак, вернемся за стол. Гендальф как раз рассказывал свою любимую легенду «о том, как Фродик, когда был маленьким, баловался с детской книжкой заклинаний и наколдовал такое, что у дяди Саурона на его любимом викингском шлеме отпали рога». Когда великий маг закончил повествование, МакГонагалл громко рассмеялась, держа в руке стакан, обняла Альбуса за шею, и сказала:
- Ой, не может быть, Генди! Вот не поверила бы, ну прямо «Сильмарион» какой-то! Ах, Генди, ты великолепно рассказываешь! Ты такой талантливый…
Она бросила в сторону Гендальфа еще один «зазывающий взгляд», ударила его под столом по колену и продолжила:
- Расскажи-ка еще что-нибудь про хоббитов… Дорогой, долей мне в стакан.
Пока Альбус с неизменной улыбкой наливал спирт в стакан МакГонагалл, та с довольной улыбкой сверлила взглядом Гендальфа, который принялся за новую историю «о том, как однажды давным-давно дядя Саурон решил починить кран в Мордоре, и о том, как после этого у маглов случился Всемирный потоп». Дамблдор вдоволь поужасался над магловским несчастьем, встал из-за стола и совершил маленькое путешествие к окну. Конечно, гениальный маг осознавал, к чему идет дело между Гендальфом и МакГонагалл... но именно это ему и было нужно. Дамблодор взглянул часы и продолжил с интересом наблюдать за окном Толкинс – пару минут назад ему показалось, что в учительской мелькнула чья-то фигура, и это страшно возбудило его любопытный ум. Дамблдор хмыкнул и вернулся в компанию, дабы выслушать еще одну жемчужину из сокровищницы средиземских былин. Ход очередной истории нарушил появившийся откуда-то смущенный Люпин. Дамблодор понял его без слов и тут же вручил профессору недопитую бутылку. Когда безмерно счастливый Люпин смылся с добычей в свой кабинет, Гендальф снова вернулся к своему «бестселлеру», но на самом волнующем месте, когда «хлорированные воды из разбитого крана устремились в жерло Ородруина», все трое вздрогнули от звука едва не вылетевшей двери.

…Гермиона уже пятый раз пересекла коридор напротив учительской. Сами учителя собрались в небольшие компашки и увлеченно обсуждали некое «вопиющее» происшествие. Наслушавшись этих сплетен, Гермиона систематизировала информацию и выделила несколько основных версий случившегося. По первой из них, Снейп схватил свой пистолет и пошел стреляться на крышу школы (Флитвик доказывал это давней склонностью профессора к самоубийствам). По второй версии, Снейп решительно проследовал в кабинет Дамблдора, чтобы там всех перестрелять. По третьей версии, Снейп сначала застрелил Дамблдора, а потом застрелился сам. Все эти истории дополнялись интригующими подробностями о каких-то шлемах, кранах, Люпине и Ородруине. Гермиона не знала причины этих сплетен, но в ее разум упорно ломилась одна очень нехорошая догадка. А что если Снейп узнал от какой-нибудь сволочи (вроде Поттера) о том, что она, Гермиона, назначила свидание Фродо, и из-за этого он…
Гермиона чуть было не выругалась - уже во второй раз за сегодняшний дерьмовый день. Она поняла, что поступила нечестно, променяв Снейпа на красавчика–идиота Фродо… Но отличница не растерялась: она знала, что следует делать. Итак, если Снейп еще не застрелился, она найдет его и попытается все объяснить…

…Дамблодор, МакГонагалл и Гендальф пораженно уставились на Снейпа с кейсом в одной руке и классным журналом в другой. Сейчас Снейп был чем-то похож на мадам Помфри: его глаза горели дьявольским огнем, а пресловутый пистолет угрожающе чернел за поясом. Бросив чемодан, он медленно подошел к столу и проговорил:
- Ну что, Альбус? Не надоело вам меня использовать? Конечно, это вас устраивает... Руся должен таскать спирт из медотделения, а все титулы и надбавки к зарплате достаются вашей любимой МакГонагалл! Но знаете что, Альбус? Кончилось ваше время!
Альбрус с неподдельным любопытством ожидал следующих слов профессора.
- Я увольняюсь на фиг из этой школы!!! – дико заорал Снейп. – Все!! С меня хватит!! Прощайте навсегда!!!
Он зашвырнул многострадальный журнал прямо в лицо Дамблдору, бросил пистолет в угол, схватил свой кейс и вылетел в коридор.
Вся троица просидела молча еще минуты три. Затем МакГонагалл бросила крайне недовольный взгляд на Альбуса. Тот мило улыбнулся, выудил журнал из тарелки с подсолнечным маслом и произнес:
- Я догоню Русю и успокою его, Минервочка.
Директор покинул кабинет. МакГонагалл очень многозначительно взглянула на Гендальфа и пересела на его сторону стола.
Оказавшись в коридоре, Альбус облегченно улыбнулся. Но пошел он, естественно, не на поиски Снейпа, а прямо к Толкинс – в учительскую.

Фамильный замок Малфоев
Тот же вечер
Тот же час

Большая гостиная была заставлена дорогущей, изысканной мебелью. Стены украшали всевозможные грамоты и дипломы на имя мистера Малфоя, а под ними (для особо интересующихся) была обозначена их цена. Музцентр в углу тихо наигрывал «Helter Skelter». А об огромном количестве всевозможной выпивки с закуской и говорить не стоит…
На шикарном средневековом диване сидели двое: сам Люся Малфой и дядя Саурон в своих черных рыцарских доспехах. Перед ними стоял небольшой викторианский столик с нарисованной на нем пентаграммой, сплошь усеянный поп-корном и пивными бутылками. Перед столиком располагался новейший Палантир с проектором 2 на 2 метра. Сам мистер Малфой был занят тем, что подпрыгивал на диване и бешено орал, уставившись в экран:
- Дава-а-ай!! Еще один мяч!! А-а, козлы!! Сволочи!! Кто так играет?!! Идиоты!! Придурки!! --------- !!!
Как можно догадаться, Люся и Саурон смотрели прямую трансляцию матча по квиддичу, причем, не просто матча, а финального матча сезона. Играли лучшие команды Высшей Лиги: «Белые тучки» и «Черные черепа». Понятное дело, Люся болел за вторую команду. Саурон хранил мрачное молчание – или из-за своего характера, или потому, что давно уже спал.
Мистер Малфой страшно нервничал по поводу игры. Причина крылась в том, что Саурон поставил на победу «Тучек» пять галлеонов и запасное Кольцо Всевластия. Это Кольцо отлично бы подошло к его новому костюму, но «Черепа» упорно проигрывали квоффл за квоффлом, и Люциус в который раз одаривал их целым коробом изысканного аристократского мата, прыгая на диване и разбивая которую бутылку пива об элитный дубовый паркет.
За столиком за другом конце комнаты сидели трое. Точнее, сидел из них только один, ибо единственный был человеком. Тот-Кого-Нельзя-Послать… то есть, Назвать, а в дружеских кругах – просто Вальдик, как раз заканчивал очередную триумфальную партию. Его соперником по сложной и хитрой игре в «дурака» был зеленый змий… то есть, змей, звавшийся Зюзя, – магическая тварь, которая время от времени превращалась в знаменитую «змеиную» трость мистера Малфоя. Вася (домашний василиск Волдеморта) был за арбитра и следил, чтобы никто не применял запрещенные приемы вроде убивания взглядом и прочую магическую элементарщину.
Оторвавшись от созерцания своих карт, Вальдик взглянул на Зюзю и проникновенно спросил:
- С каких это пор тройка бьет шестерку? Ты меня за дурака имеешь, что ли?
Зюзя смущенно улыбнулся и прошипел:
- Ну, понимаете… играл-то я последний раз давненько… году, по-моему, в семьдесят восьмом… эх, хороший был год, как сейчас помню… ведь правильно, Васек?
Вася угрюмо кивнул: двадцать пять метров змеиного тела не вписались в размеры гостиной, и то, что не влезло (ну, то есть его голову), пришлось утрамбовать в сервиз с фамильными ложками.
- Так вот… - продолжил Зюзя, пытаясь отвлечь внимание Темного Лорда рассказом о «безвременной кончине трех дементоров, которых зацеловала насмерть мадам Помфри». Но Вальдик знал цену этим бредням и не отвлекся. Он оторвал взгляд от карт лишь при очередном бешеном вопле мистера Малфоя:
- Ур-ра!! Так их!! Вмажь этим рахитам!! Метлой его, метлой!!
Эти вопли были вызваны лихорадочной речью комментатора:
- Итак, дорогие маги и ведьмы, мы видим, что «Черепа» сравняли счет, и с поля вынесли трех игроков «Тучек»… Не забудьте о нашем спонсоре – мистере Малфое, - добавил комментатор в десятый раз за последние пять минут.
- Люсечка! – донесся мелодичный женский голос из кухни. – Взгляни на часы! Тебе не пора на эту вашу… перебранку в честь выборов Министра Магии?
«О черт…» - подумал Люциус, вспомнив о теледебатах. Не отрывая глаз от экрана, он принялся натягивать на себя белоснежно белые брюки. Вальдик смерил его подозрительным взглядом и спросил:
- Что это ты на себя напялил, Малфой? Белый костюм? Ради адского огня, сними его немедленно и не позорь честь темного мага!
Люся ответил, поправляя белый галстук и зашнуровывая белые лакированные туфли:
- Ты что, забыл? Я – кандидат в Министры, поэтому перед избирателями я должен выглядеть кристально чистым и непорочным.
Вальдик презрительно плюнул. Из-под шлема пробудившегося Саурона донесся унылый, могильный смех. Тем временем Зюзя быстро превратил лежащую на шестерке тройку в семерку и угрожающе куснул открывшего было рот «арбитра».
Мистер Малфой завершил переодевание и вернулся к матчу и пиву. Вальдик вновь направил свой зоркий взгляд на карты… секунду просидел молча… и раздраженно сказал:
- Нет, Зю, с тобой я больше не играю. Давай лучше выйдем на балкон – покурим, расскажешь мне ту ерунду про Помфри…
Зюзя послушно уполз за Темным Лордом. Сам Люциус, сжимая вспотевшие руки, следил за игроками на метлах, одновременно составляя свою предвыборную – а заодно и послевыборную – речь (он немного «помог» главе избирательной комиссии). Тем временем шаткое равновесие счета в матче могло нарушиться в любую секунду…

…Фродо с тем же несчастно-тупым видом сидел у окна Гриффиндорской башни, уставившись на фотографию с изображением его (Фродо) в детстве, с большим розовым шариком, а также дяди Саурона в черных доспехах на фоне Огненной Ямы Мордора. Фродик мучительно пытался вспомнить то заклинание, которое ему сказал Люпин, - ведь час свидания с Гермионой приближался… Так… «солнце»… «солнце» что?.. нет, бесполезно…

…Обстановка в гостиной накалялась. Люциус сидел перед экраном с белым от волнения лицом, накрепко вцепившись в свои роскошные волосы. Чтобы как-то снять нервное напряжение, он попробовал пожаловаться на игру Саурону, но тот, судя по внешним признакам, опять задремал. Люся неудовлетворенно отвернулся от Повелителя Тьмы и вновь вперил взгляд голубых глаз в экран проектора.
- Люсечка, дорогой! – донесся тот же голос из кухни. – К тебе почтовая ворона!
Птица медленно и важно влетела в гостиную, принося с собой характерный запах снейпового лабораторного шкафа. Люся брезгливо принял от нее письмо, вышвырнул «посланца» в форточку и осмотрел помятый конверт. Конечно же, письмо от Снейпа, будь прокляты его каракули… Люциус взялся распечатывать конверт, сгорая от нетерпения: ему страшно хотелось узнать о новых успехах своего сына и о том, сколько нужно доплатить, чтобы эти успехи продолжались. Очнувшийся от дремы Саурон взял со стола бутылку и просунул ее горлышко в щель своего рогатого шлема. Люциус разорвал конверт… и тут случилось непоправимое: с мятого письма на его белоснежный пиджак капнул клубничный джем.
- А-а-а-а!!! – завопил мистер Малфой. – Не-е-ет!!! Снейп, скотина!!! У меня же сегодня теледебаты!!!
На дикий крик Люциуса в гостиную медленно и величественно вошла его жена. Взглянув на Люциуса с едва скрываемой насмешкой, Галадриэль успокаивающе проговорила:
- Тише, тише… побереги нервы для выступления…
- Но как же я… теперь… в этом… - прошептал Люциус в предвкушении милой сердцу истерики.
- Ах, пиджак… - снисходительно оборвала его Галадриэль. – Ничего страшного: я постараюсь найти какое-нибудь темное заклинание отбеливания.
Она забрала пиджак и грациозно удалилась на кухню. Поняв, что скандала не будет, Люся разочарованно вздохнул и вытер не пригодившиеся слезы.

А в это время на кухне…

Галадриэль аккуратно пристроила пиджак на спинке стула, и в поле ее зрения вновь оказался Артур. Визли-старший сидел за кухонным столиком, энергично уплетая тушенку. В этом не было ничего странного: Артур пришел к ним с обычной министерской проверкой и как раз заканчивал «проверять» их холодильник.
- Ну и что там? – промямлил он, запихивая в рот очередной кусок консервы.
- Все в порядке. Просто небольшой конфликт, - спокойно ответила Галадриэль.
Артур кивнул и снова захрустел мяском. Галадриэль задумчиво осмотрела скрючившуюся над банкой фигуру. Приняв некое таинственное решение, она отвернулась к прозрачной дверце шкафчика и сказала:
- Да, кстати, Артур… вы ведь закончили с экспертизой наших консервов?
Артур поднял глаза, смачно слизнул подливку с серебряной ложки, украшенной гербом Малфоев, и, не переставая жевать, проговорил:
- Ну да, закончил, все пятнадцать банок… а что такое?
- Я тут подумала… подумала, не пора ли вам перейти к новому объекту для проверки.
Ее тон становился все обольстительнее. Артур поднял глаза и в замешательстве смерил взглядом соблазнительный изгиб ее спины. Галадриэль повернулась к нему, и Артур увидел, что ее глаза горели страстным пламенем.
- Я имею в виду… личный досмотр, - прошептала она.
Под зубами Артура хрустнула тушеночная кость. Его глаза округлились, челюсть отвисла, а лицо покрылось мелкими капельками пота. Галадриэль скользнула пальцами по глубокому вырезу алого платья; она чуть повела плечом, и тонкая бретелька плавно слетела вниз.
Артур поднялся из-за стола. Его сердце стучало, как клавиши печатной машинки. Забыв обо всем: работе, супружеском долге, тушенке, он приближался к Галадриэль… медленно… шаг за шагом… Его сознание затуманилось; он шел вперед, попутно вытирая о мантию свои жирные руки… Сейчас - или никогда!

Ну, а пока вернемся в Хогвартс

- Солнце вышло… вышло солнце… - устало долдонил Фродик. Мысль никак не хотела идти в его голову, а память изо всех сил сопротивлялась желанию юного хоббита извлечь из нее волшебный стих. Под конец второго часа мучений Фродо уже готов был сдаться: его глаза слипались, а нос стал угрожающе клевать. Еще минута – и хоббит погрузился бы в сновидения, тем самым отвратив от Хогвартса множество бед. Но судьбу не проведешь: из сонного ступора Фродика вывел очень подозрительный грохот.
Фродо поднял любопытный взор на лестницу. Грохот приближался, и вслед ему неслась какая-то старинная тупая песнь. Когда шум сравнялся с этажом Фродика, тот понял, что это был Дамблдор. Гонимый предвкушением встречи с Толкинс, директор резво отсчитывал ступеньки, и трухлая лестница грозилась свалиться при его радостных прыжках.
Когда директор упрыгал прочь, Фродо задумчиво поковырялся в носе и снова принялся за свой «мозговой штурм».

И снова в гостиной

Комментатор с огромной скоростью орал в микрофон:
- Итак, решающий момент: снитч появился над полем, и к нему устремляются ловцы обеих команд!!
- Ну же… давай… давай… - умоляюще прошептал Люся, вцепившись в плечо Саурона. Сам Саурон, понятное дело, дремал. Матч стремительно тянулся к завершению, а счет 140-140 был гибельным для мистера Малфоя и его призрачной мечты о Колечке. Ловцы кружили в небесах; игрок «Черепов» уже десятый раз пытался заморозить снитч «Кедаврой». Почувствовав потребность выпить, Люциус бросил в сторону столика рассеянный взгляд… и тут он увидел, что происходило за приоткрытой кухонной дверью…
Мистера Малфоя сковал дикий ужас. Вид Артура, страстно обнимающего Галадриэль, был подобен кошмару. Люциус побледнел… он хотел отвернуться, закрыть глаза – но не смог… Обстановка накалялась: Артур перешел к решительным действиям, а Люциус смотрел на них, не в силах прекратить эту пытку… «Нет… - прошептал он, - нет...» Секунды тянулись, одна дольше другой... Дебаты, матч – все потеряло смысл перед лицом рыжей угрозы… Единственное, чего желал Люциус, - остановить весь этот беспредел… И был один беспроигрышный выход.
Бледный, как смерть, дрожащий в ярости мистер Малфой трагично взошел на журнальный столик. Сделав последний глоток пива для смелости, Люциус прижал ладонь к сердцу - и с душераздирающим воплем рухнул на пол.
Шум в кухне стих; дверь распахнулась, и в гостиную вбежала Галадриэль. При виде распростертого на ковре мужа она испуганно вскрикнула:
- Люсечка, что с тобой?!
В гостиную вбежали Вальдик и Артур. Бросив незаметный взгляд на Гэл и убедившись, что Визли еще не успел стащить с нее платье, Люциус со спокойным сердцем простонал:
- Как больно… наверное… наверное, это шестой инфаркт…
Он резко сжал пальцы на груди, судорожно вдохнул и продолжил:
- Ну все… точно шестой инфаркт… аааай!!
Вальдик, который понял суть комедии, смеялся вовсю. Галадриэль склонилась над Люциусом, пытаясь хоть как-то его поддержать, но мистер Малфой явно вошел в роль и после нескольких стенаний завершил свой «приступ» правдоподобным до наглости обмороком. Комната тут же погрузилась в хаос взволнованных голосов и прерываемых истерическим смехом воплей «доктора!!» Наконец, страсти стихли; по убедительной просьбе Галадриэль Вальдик и Артур подняли несчастного Люсю, дабы перенести его на диван. Влекомый в неизвестность, Люциус блаженно улыбнулся с мыслью, что ему все-таки удалось сберечь свое семейное счастье.

Тем временем Фродо…

…после двухчасовых мучений все же вернул из забытья проклятый стих. Но возникла еще одна проблема: дядя Саурон не соизволил одарить племянника волшебной палочкой (и, кстати, очень мудро поступил). Юный хоббит уже собрался бежать за помощью к Гендальфу, как вдруг увидел на подоконнике измазанное чернилами Кольцо. Каким-то сверхъестественным образом он догадался, что это колечко, помимо печатей в книгах, годится и для магии. Фродо напялил Кольцо Всевластия на свой палец и торжественно пропищал:
- Солнце вышло из-за тучки…

…Снитч устремляется к земле!! – истошно вопил комментатор. – Ловцы бросаются за ним!! Кому же достанется победа?!
В опустевшей гостиной остался один Саурон. Визги и вопли последних минут произвели на него тонизирующее действие. Один из красных, бусинообразных глаз приоткрылся в недрах его шлема, дабы обнаружить перед собой проекционный экран. Возможно, это была лишь иллюзия, но Саурон, похоже, заинтересовался игрой. Его глаз медленно вращался вслед игрокам, а голова чуть покачивалась под бешеное скандирование трибун.
- …Они уже возле снитча!! Оба ловца в последнем порыве протягивают к нему руки и…
Бабах!!!
За окном сверкнула молния. Стены замка дрогнули. На электрощитке с треском вылетели пробки, и жилище Малфоев на несколько секунд погрузилось в кромешную тьму. Естественно, чем кончился вожделенный матч, Властителю Тьмы узнать так и не удалось. Когда включились запасные свечи, красные бусинки глаз непонимающе вперились в дымящийся Палантир.
- Фродооооо!!! – раздался хриплый, могильный крик. – Дегенерат!!! Это же было заклинание!!! Мой новый Палантир с проектором – ты погубил его, изверг!!!
Охваченный справедливым гневом, Саурон выхватил свой длинный черный меч. Он встал с дивана и медленно направился к двери, приговаривая:
- Опять Кольцо… Ну Фродик, ну дубина… А все эта школа, все этот Гендальф, старый алконавт… Но ничего… Пришло время мести…
На Хогвартс надвигалась страшная беда...

…Толкинс нервно ходила по учительской, раздумывая, что же после своего ухода натворил Снейп. Ее взволнованные измышления прервал внезапно прозвучавший жизнерадостный голос:
- Привет, милочка!
Конечно же, это был Дамби, и его намерения были ясны, как солнце, стараниями Фродика выглянувшее из-за туч. Толкинс побледнела и нерешительно произнесла:
- Да, директор?
- Я покинул Гендальфа и Минервочку и тут же устремился к вам. Надеюсь, никакие казусы не помешают нам приятно провести этот чудеснейший, великолепнейший вечер.
Альбус лукаво подмигнул. Толкинс смущенно опустила глаза и проговорила:
- Послушайте, Альбус, это… это неправильно, то что мы…
Она посмотрела в его веселые, мутные от выпитого спирта глаза, собралась с силами и продолжила:
- Дело в том, что кое-что изменилось. Я и Снейп…
Ее нелегкую речь прервал дикий визжащий звук. Это была сигнализация – детектор черной магии, - которая оповещала Дамблдора о всех незаконных драках, разборках и дуэлях, на которые ему стоило посмотреть. Директор тут же обернулся к застывшей Толкинс и с неизменной улыбкой сообщил:
- Боюсь, что в школе произошла оказия. Как ни прискорбно, мне придется ненадолго вас покинуть.
Оставив крайне взволнованную профессоршу, Альбус вышел из учительской. Но отправился он, конечно же, не разбираться с подозрительным проявлением черной магии, а обратно - в свой кабинет.

…Из темноты, царившей в кабинете директора, доносились тихие голоса:
- О, Генди, ты просто чудо… как я тебя обожаю…
- Взаимно, Минервочка…
- Расскажи… расскажи мне еще что-нибудь романтическое…
Внезапно комнату озарил кроваво-красный свет, и за окном появился огромное Всевидящее Око. Секунду или две оно «всевидело» лежащие на банкетном столе фигуры, потом мигнуло и куда-то уплыло.
- Че-е-е-рт!!! – завопил Гендальф, сползая со стола и в спешке возвращая на себя рубашку. – Это же Саурон!! Опять Фродик, кретин безмозглый, наколдовал какую-то гадость!! Быстрее, дорогуша! Нам нужно сматываться!!
Впечатленная его криками МакГонагалл деловито поправила блузку и позволила увлечь себя в коридор.

Через пару минут
В учительской

Длинный дубовый стол был опрокинут, превратившись в защитную баррикаду. За ним сидели: Гендальф в расстегнутой рубашке, перепуганная насмерть Толкинс и мрачная МакГонагалл, доставшая из камина увесистое полено и готовая треснуть им если не Саурона, то хотя бы Альбуса. Сам великий маг с удивительным спокойствием выяснял:
- Так ты уверен, что то было Всевидящее Око?
- Конечно Око, баранья твоя борода!! Это же сам Властитель Тьмы! Мы все погибнем в этом проклятом Хогвартсе!!
- Слушайте! – вставила Толкинс. - Мы должны найти Люпина, ведь он – профессор защиты от темных искусств! Я сейчас же пойду в его кабинет и сообщу ему...
Но далеко уйти ей не пришлось: Толкинс обнаружила Люпина прямо здесь, в углу учительской. Профессор дремал, любовно обхватив пустую бутылочку спирту и всем своим видом подтверждая, что толку от него уже нет.
- Альбус! - взмолилась Толкинс. – На тебя наша последняя надежда!
Все трое посмотрели в его сторону. Дамблдор мило улыбнулся и задумался, почесывая затылок волшебной палочкой. Как несложно догадаться, ему совсем не хотелось вести поединок с самим Сауроном; только сейчас Дамби по-настоящему пожалел, что вовремя не остановил Снейпа, готового выполнить любую рисковую миссию… Но находчивость и изобретательность не покинули великий директорский ум. Решив использовать последний шанс, Дамблдор подошел к окну, высунулся наружу и сделал то, что всегда делал в подобных сложных ситуациях…

Гарри медленно и бесцельно ходил по размокшей лужайке Хогвартса. Выпивка из Визжащей Хижины только ухудшила положение дел: великий Поттер не представлял, как прекратить эту адскую головную боль и как, в конце концов, проснуться. Ему послышалось, что он услышал чьи-то тяжелые шаги, но что не померещится после стольких выпитых бутылок?.. Внезапный оклик заставил его обернуться. В окне третьего этажа маячил Дамблдор. Он радостно взмахнул руками и заорал:
- Гарри-и-и!! Лишь ты и твои способности могут выручить твой любимый Хогвартс! Спаси мир от зла! Победи эту сволочь Саурона-а-а!!
Поттер стоял в луже грязи и тупо смотрел на размахивающего руками директора. Его сонный ум никак не мог понять, что хочет этот идиот. Внезапно Альбус увидел нечто и спешно захлопнул форточку. Гарри медленно обернулся… и его затуманенное сознание прояснил дикий страх.
Перед ним стоял дядя Саурон. Его глаза краснели в прорези похожего на рогатую кастрюлю шлема, а руки сжимали тяжеленный черный меч. Гарри медленно оглядел его трехметровую фигуру и поежился.
- Где эта сволочь Фродо?! Отвечай, сопля!!! - разнесся над лужайкой заунывный крик.
Ясное дело, что Поттер не мог ему ответить. Это взбесило Саурона пуще прежнего. С диким боевым воплем он занес свой меч над головой несчастного Гарри.
Это был момент смертельной опасности, но юный маг не ударил в грязь лицом. Выхватив свою волшебную палочку, Гарри трясущейся рукой направил ее на Саурона и тихо пропищал:
- Экс… экспеллиармус!
К чести Поттера, заклинание все же подействовало: Саурон разжал свои пальцы, и тяжеленное стальное оружие свалилось прямо на голову ученика.
Непристойно выругавшись по поводу «всяких там детских штучек», Саурон поднял из грязи свой меч, презрительно переступил через безжизненное тело Гарри и направился к входу в Хогвартс, повторяя: «Нет, ну я понимаю, рога… но новый Палантир с проектором…»

Снейп медленно спустился в холл и, присев на чемодан, ностальгически осмотрел помещение. Эти стены, этот затоптанный паркет, эти чертовы флаги Гринффиндора… Профессор опустил глаза и тяжело вздохнул. С этим местом у него были связаны просто неприятные и очень неприятные воспоминания, но уходить отсюда все равно было трудно (большей частью, из-за травмированной ноги). Впрочем, ничто не могло поколебать его железную решимость покинуть Хогвартс, ибо Снейп был уверен, что еще одно такое «заданьице» он точно не переживет. И тут профессор вдруг вспомнил о Гермионе…
Мысль о том, что они так и не попрощались, заставила его вернуться к Главной Лестнице и беспомощно посмотреть наверх. Снейп просто не представлял, как он доберется до проклятой Гриффиндорской Башни: спуститься вниз он еще смог, но подниматься… И тут на лестничную площадку вбежала сама Гермиона. Юная отличница была просто счастлива видеть Снейпа; она бросилась к нему и крепко обняла, прошептав:
- Профессор, я так рада, что вы не застрелились…
«Чего-чего?» - подумал озадаченный Снейп. Тем временем Гермиона разорвала свои объятья и, наконец, увидела на его лице след от метлы.
- Что с вами произошло, профессор?!
- Да так… ничего особенного… - смущенно отговорился тот. – Послушай, Гермиона, я… хотел сказать тебе, что ухожу, и ты меня больше не увидишь. Поверь, я не могу остаться, хотя и не хочу терять одного очень близкого мне человека.
В глазах Гермионы блеснули капельки слез.
- Неужели… вы уходите навсегда?
Снейп кивнул. Он осторожно поднял ее под руки и поставил на свой чемодан - так, что ее заплаканные глаза были напротив его собственных.
- Ну вот и все. Не расстраивайся и… не забывай меня, - прошептал он и нежно поцеловал ее в губы. Заплаканная и несчастная Гермиона медленно слезла на пол. Снейп снова взялся за кейс, подошел к дверям, распахнул их и…
- Может, хотя бы ты, Руся, мне ответишь, где этот хренов Фродо?! – с нарастающей яростью произнес дядя Саурон.
Снейп застыл, парализованный ужасом. Внезапно он крикнул «беги Гермиона!!» и захлопнул тяжелую дверь прямо перед трехметровым Властителем. После этого профессор бросился к лестнице, а сзади доносился треск дерева, которое крушил знаменитый рогатый шлем…

Услышав шаги в коридоре, Дамлбдор прокричал:
- Он уже здесь! Вперед, мои воины!
Под этот радостный призыв МакГоногалл выскочила из-за стола с бревном, Толкинс дико заверещала, а Гендальф приготовился швырнуть в Саурона пустую бутылку Люпина.
- Да что же это происходит в вашей идиотской школе?! – истерически заорал появившейся на пороге Снейп.
- Русечка! Вы вернулись! – умиленно отметил Дамблдор.
- Конечно, вернулся! А вы думали, что я буду за вас драться с этим психом Сауроном?!
Снейп презрительно откинул со лба взмокшие волосы и вошел. За ним вбежала его юная спутница.
- Так что же натворил Фродо?! – спросил профессор, смотря на обрадованную Толкинс и на МакГонагал с бревном.
- Нам это не посчастливилось выяснить, - ответил Дамблдор, но закончить мысль ему так и не пришлось. Под грохот рухнувшей стены в учительскую вломился сам дядя хоббита; его глаза-бусинки пылали угрюмым огнем.
- Где Фродо?!! – заорал тот, подняв меч. – Я вас, людишек, в последний раз спрашиваю: где Фродо?! Я отомщу ему за свой испорченный Палантир!!!
Никто не решался выступить против такой ужасной личности, каким был Мордорский Властитель. Альбус ретировался. МакГонагалл и Толкинс укрылись за спиной Гендальфа. Перед Сауроном остался один Снейп.
- Ну и что ты с нами сделаешь? – нагло спросил профессор, которого уже достали все эти оскорбления и упреки. – Ах, великое горе: Фродик сломал Палантир! Лучше отобрал бы у него Кольцо, безмозглая железяка!
Услышав о себе столько нелестных слов, Саурон яростно занес свой меч над Снейпом.
- И это все?! – разочарованно спросил профессор. – В этой комнате пять… шесть, - исправился он, взглянув на спящего Люпина, - взрослых волшебников, и твой страшненький меч – ничто против нашей магической силы!
- Ах так!! Ах так!!! – заверещал Саурон, яростно подпрыгивая на месте. Он отшвырнул свое оружие и выхватил откуда-то автомат.
Снейп побледнел: Гермиона стояла ближе всего к Властителю Тьмы, а его длинный палец уже готов был нажать на курок. Профессор метнулся к юной ученице и оказался перед ней как раз тогда, когда тишину разорвала автоматная очередь…
Снейп вскрикнул от резкой боли. Перед его глазами поплыл туман, в котором изредка появлялись чьи-то лица: испуганная Гермиона… Саурон, который схватил за шиворот прибежавшего на шум Фродика… склонившийся над ним Дамблдор… Толкинс, кричащая, что его смерть она не переживет… Вокруг становилось все темнее - чем ниже опускались его веки, пока весь мир не погрузился в кромешную тьму...

На следующее утро в классе зельеварения царила странная тишина. Ученики перешептывались, изредка поглядывая на пустой учительский стол. Среди массы всевозможных устрашающих слухов можно было выделить основное: со Снейпом что-то случилось, причем что-то очень нехорошее… Никто ничего не знал, но это не мешало каждому не обделенному фантазией гриффиндорцу плодить свои собственные истории на этот счет. Гермиона, знавшая больше других о событиях вчерашнего вечера, тихо плакала, закрывшись от других учебником. Единственным, кто не приобщился к сплетням, был Драко Малфой. Вооружившись философским камнем, он с интересом смотрел прямое включение из своего дома, где якобы пострадавший от инфаркта Люциус давал настоящее «интервью в постели», объясняя стране, почему он так и не явился на теледебаты и, соответственно, не использовал шанс попасть в министры. Время шло. Ученики перешептывались. Поттер, наконец, избавившийся от сонливости, гордо рассказывал умопомрачительную историю о том, как вчера он спас Хогвартс, разоружив самого Саурона. Естественно, никто ему не верил.
Так прошло минут двадцать. Ожидание становилось все более напряженным. Класс притих; притих даже полный энергии Поттер. Все замерли, смотря на дверь в уверенности, что скоро все разрешится. И вот - дверь скрипнула и открылась. Класс ахнул: на пороге стоял профессор Люпин.
Появление Люпина вместо Снейпа могло означать только одно… и, несмотря на то, что никто из учеников, кроме Гермионы, не любил профессора зельеварения, многие не смогли удержаться от слез – по своим невыставленным двойкам. Тем временем, Люпин с милой улыбочкой подошел к учительскому столу и сказал:
- Здравствуйте, дети.
Класс ответил ему мертвой тишиной. Но Люпин, похоже, не только не собирался что-либо объяснять, но и (что было еще удивительнее) не собирался вести урок, вызвав к жизни новую волну россказней и предположений. Люпин с озадаченным лицом заглянул под стол, после чего медленно прошелся по аудитории. Наконец, крайне растерянный профессор беспомощно взглянул на Поттера. Гарри недовольно прошептал: «В шкафу…» Люпин благодарно кивнул, открыл шкаф и вытянул оттуда свой испачканный, потертый портфель.
- Ах вот где он… а я его обыскался...
Любовно обняв это вместилище для спиртовых бутылок, Люпин проследовал к двери, с любопытством взглянув на пустующий стол Снейпа. Когда за профессором закрылась дверь, ученики в недоумении переглянулись. Внезапно из коридора послышались чьи-то голоса. «Разговор» длился секунд десять; затем ученики услышали звук удара и приглушенный стон. Класс нервно замер. Наконец, дверь открылась... и на пороге появился сам профессор Снейп.
Класс застыл с перекошенными от удивления лицами. Правая рука профессора до сих пор была сжата в кулак после «разборки» с Люпиным насчет того, как «качественно» и «умело» тот защитил Хогвартс от Саурона. Лицо профессора было все таким же измученным и бледным, но хуже всего выглядел его легендарный пиджак: чуть выше пояса на нем красовалась мрачного вида заплатка, скрывавшая прорезь от вражеской пули. Снейп одарил класс дьявольски мрачным взглядом, в мертвой тишине проследовал к своему столу и, не глядя в учебник, назвал номер какой-то страницы. Ученики сделали вид, что читают, а сами с новым жаром принялись за сочинение сплетен. Лишь Гермиона счастливо улыбнулась и смахнула слезы рукавом. Тем временем, полный энергии Поттер немедленно принялся рассказывать Рону новую ужасающую историю. Вид интригующей заплатки побудил его взяться за рассказ «О том, что Гермиона и Снейп делали вчера ночью». Гермиона подозрительно посмотрела на Поттера и отвернулась.
А Гарри все больше и больше возбуждался от неслабых подробностей своей истории. Впрочем, Снейпа это никак не задевало; профессор, которому было далеко не до россказней Поттера, сидел за столом, запустив пальцы в волосы и обессиленно полуприкрыв глаза.
Могильную обстановку оживило появление Дамблдора. Директор бодро забежал в класс, имея на себе вязанную футболку, шорты и детскую кепку а-ля «с пропеллером». Его сопровождала немного взволнованная Толкинс, – сегодня был их первый утренний теннисный матч. От всевидящего взгляда учеников не скрылось, что ее палец украшало милое колечко, сплошь покрытое едва заметными письменами. Каким таким образом директор добыл запасное Кольцо Всевластия у Саурона, никто, кроме него самого, не ведал, ибо то, что произошло с их компанией после геройского поступка Снейпа, было окутано беспробудным туманом спиртовых паров. Дамблдор бодро помахал Снейпу ракеткой и засыпал его кучей тупых вопросов о состоянии его здоровья. Снейп что-то ответил – очевидно, правду, так как ему пришлось крепко выругаться. Директор радостно улыбнулся и сердечно пожелал Снейпу скорейшего выздоровления и всяческих благ, умудрившись впихнуть реплику о том, что отпускные ему все равно не заплатят, ибо нет денег. Снейпа это ни капельки не удивило: в Хогвартсе денег не было никогда - ведь не зря МакГонагалл каждый месяц появлялась на уроках в новой паре отменных итальянских сапожек. Когда директор, наконец, ушел, в классе снова воцарилось мрачное спокойствие. Тишину будоражил лишь возбужденный шепот Гарри:
- Итак, они остались одни в учительской. Снейп сказал: «Ты знаешь, что сейчас будет», - и с улыбкой провел ладонью по ее щеке. Гермиона медленно отступала назад. Она тихо говорила что-то вроде «нет… не надо… это неправильно…», но он подходил все ближе и ближе, и в его глазах горел страстный огонь…
Естественно, Гермиона прекрасно слышала все это неподобство и бросала в сторону пошляка Гарри уничтожающие взгляды. Вскоре Поттер дошел до кульминации рассказа, где «Гермиона с криком схватила со стола кинжал и со всех сил вонзила его в Снейпа!» Такого Гермиона уже не могла стерпеть. Она подняла руку и громко сказала:
- Извините, можно у вас спросить, профессор?
Снейп вынырнул из горестных раздумий и кивнул.
- Профессор, - продолжала Гермиона, громко, чтобы слышал весь класс. – Можно я ударю Поттера?
Гарри смолк и уставился на нее с ужасом. Снейп поразительно спокойно произнес:
- Пожалуйста, мисс Грейнджер.
- Спасибо, - ответила Гермиона. Мстительно посмотрев на Гарри, она схватила увесистый учебник, размахнулась и треснула великого Поттера с такой силой, что тот свалился под стол. Гермиона довольно сказала «получи, хам» и мило улыбнулась Снейпу. Тот опустил свой взгляд и подумал, что в этом Хогвартсе не так уж и плохо... а, может, даже хорошо... по крайней мере, сегодня...