Часть 1

- …И не забудь, дорогой, куда ты сегодня должен пойти, - сказала Галадриэль, скептическим взглядом осматривая гостиную фамильного замка Малфоев, которая прошлой ночью пережила мощную темномагическую сходку. Она закрыла дверь и грациозно подошла к пустующему дивану, минуя осколки пустых бутылок. Откуда-то снизу, предположительно, из-под небольшого столика, донесся тихий голос:
- Который… который час?
- Двенадцать дня, если тебя это удовлетворит.
- Дня?! Как дня?! Какого дня?!
- Среды, дорогой. Ты, случайно, не потерял остатки памяти во вчерашнем хаосе? – наигранно заботливым тоном произнесла Галадриэль, с интересом разгребая острым носком сапога лежащую на полу кучку подозрительной порошкообразной субстанции. – Чем на этот раз вы здесь занимались?
Ее язвительный вопрос остался безответным. С неимоверным трудом поднявшись на ноги, Люциус осмотрел гостиную туманным взглядом… стены были единственным, что осталось на своем месте.
- Подожди, подожди… - непонимающе произнес мистер Малфой. – Пойти… куда я должен пойти?
Галадриэль презрительно улыбнулась, видя его недоумение.
- Ваши высококультурные вечера в компании с Волдемортом, Сильвией и Сауроном делают тебя забывчивым.
Люциус прикрыл глаза от яркого солнца, проникавшего в гостиную сквозь высокое окно. Какая-то часть его сознания все еще находилась в туманных снах, навеянных чертовым порошком Темного Лорда… тяжело вздохнув, Люциус оглянулся по сторонам, но в окружающих руинах для него оказалось непростым отыскать хоть какой-то ориентир кроме фигуры Галадриэль.
- Ванная там, - снисходительно сказала она, указывая пальцем на дальнюю дверь. Люциус благодарно кивнул и уже собрался было отправиться туда, чтобы, набравшись смелости, посмотреть на себя в зеркало, когда Галадриэль нежно прикоснулась к его плечу и добавила:
- Неужели ты совсем забыл, дорогой? Сегодня в Хогвартсе родительское собрание для четверокурсников. И… ты обещал там быть.
Сраженный этой ужасной новостью Люциус побледнел и обессилено опустился на диван. Он прижал к вискам пальцы и, хватаясь за последнюю надежду, измученно проговорил:
- А… может, на этот раз в Хогвартс сходишь ты?..
Взглянув в его умоляющие глаза, Галадриэль усмехнулась и ответила, едва подавляя свой презрительный тон:
- Я же объясняла тебе: сегодня у меня презентация, которую я очень не хотела бы пропустить. У тебя еще есть время до шести. Настоятельно советую тебе поспать, пока я попытаюсь привести наш замок в… более пристойный вид.
Она еще раз окинула взглядом то, что осталось от гостиной, и, поцеловав Люциуса в щеку, скрылась в коридоре. Мистер Малфой тихо застонал, представив, что его ждет сегодня в Хогвартсе… даже в нормальном состоянии и трезвой памяти он с превеликим трудом выдерживал эти неимоверно тоскливые родительские собрания под предводительством идиота Дамблдора, а сейчас… сейчас это было ужасно вдвойне. Медленно втащив ноги на диван, Люциус закрыл глаза и провел языком по губам, пытаясь избавиться от привкуса. Он чувствовал, что ему не помешала бы хорошая сигара, но в присутствии Галадриэль об этом не стоило и думать… Со стороны окна донесся тихий шелест. «Только не дождь…» - в отчаянии подумал Люциус, заранее представляя, как холодно и мерзко будет в отсыревших залах школы… Царившая там в дождливые дни патологическая атмосфера негативно отражалась на его серебряных змеевидных брошках, которые за час темнели так, словно их не чистили со времен Средневековья.
Сознание Люциуса медленно отключалось в такт падающим на стекло косым каплям… он оттянул вниз ворот своей бордовой рубашки, отдавшись заполнившему его голову сонному туману…

Стрелка фамильных серебряных часов Люциуса неумолимо приближалась к пяти. Галадриэль невнимательно просматривала какие-то бумаги насчет ее сегодняшней «презентации». Сам Люциус, ужасно себя чувствующий и абсолютно обессиленный вчерашними событиями, нервными шагами описывал вокруг дивана уже шестой круг. Единственная мысль, которая тешила его в этот воистину кошмарный вечер, - что в Хогвартсе будет и Сильвия… Люциус слабо улыбнулся, задумчиво скользнув пальцем по губам. Видимо, заметив это, Галадриэль как бы невзначай оторвалась от своего занятия и произнесла:
- Ах да, милый… забыла тебе напомнить. Сегодняшнее собрание будет только для четверокурсников.
Последняя надежда Люциуса на то, чтобы нормально провести вечер, рухнула, как стены Иерихона. Он отвернулся, взглянул на часы и тихо застонал. Галадриэль подошла к нему и продолжила свои «напутствия», заботливо поправляя ворот его пальто:
- И еще одно. Я очень тебя прошу: не пей ничего на этом собрании. С тебя хватит и прошлого вечера.
- А что я буду там пить? – раздраженно сказал Люциус, повернув голову и рассматривая в зеркале разбросанные на плечах шелковистые волосы. – Разве ты не знаешь, какая кошмарная выпивка бывает в Хогвартсе? Да у них же и ста лет выдержки не наберется!
- Вот и хорошо. Не задерживайся в школе и сразу лети домой. Надеюсь, - ее губы тронула легкая улыбка, - на этом собрании с тобой ничего не случится.
- Я тоже на это надеюсь, - язвительно ответил Люциус, застегивая воротник пиджака. Улыбка Галадриэль стала еще чувственнее, когда она окинула взглядом бледное лицо мужа. Она заботливо стряхнула пыль с его рукава и отвернулась, едва сдерживая смех. Губы Люциуса обиженно задрожали; он резко отдернул край пальто, схватил со стола трость и с тяжелым чувством вышел прямо под проливной английский дождь, сопровождаемый все той же улыбкой и снисходительным взглядом темно-синих глаз.

…Час полета в черном грозовом небе под длинными стрелами дождя пролетел для Люциуса в полусознательном тумане. Положив руки на руль «Роллс-Ройса», он задумчиво вдыхал сладковатый дым сигары вперемешку с наэлектризованным разрядами молний воздухом. Окончательно он очнулся лишь тогда, когда из открытой дверцы приземлившейся машины в его лицо ударил холодный порыв ветра. Впереди в туманной дымке виднелись очертания Хогвартса, выглядевшие еще более угрожающими, чем «силуэт» замка Властителя Тьмы Саурона, построенный над Огненной Ямой Мордора с возвышающейся над пепельно-серым горизонтом огромной Башней. Тихо выругавшись, Люциус в отчаянии уставился на широкую полоску размытой в жидкую грязь земли, отделявшую его от внушительной двери банкетного зала, где и должно было проходить злополучное собрание. В довершение всех сегодняшних бед, патологическая атмосфера этого осеннего вечера, которую так проклинал мистер Малфой, крайне отрицательно повлияла на его многострадальную правую ногу, неприятности с которой начались еще с того рокового случая с Лили Поттер и заточенным каблуком ее сапога. Поправив пальто и вооружившись тростью, Люциус захлопнул дверцу «Роллса» и исчез в стене холодного дождя, направляясь ко входу в Хогвартс.

Как всегда, неимоверно тоскливое и раздражающее собрание медленно перешло в вечерний банкет с дискотекой. В полутьме освещенного плавающими в воздухе свечами зала изредка мелькали фигуры юных магов и волшебниц. Взрослая часть общества занималась разнообразными бессодержательными делами. Женская половина собралась около учительского стола, оживленно обсуждая новейшие слухи и сплетни из жизни магической Англии. Мужчины, обложившись ящиками с пивом, накрепко прилипли к экрану философского камня, где по спортивному каналу шла прямая трансляция финального матча кубка страны по квиддичу. Полутьма ослабляла внимание, и все же изредка чей-то не в меру любопытный взгляд устремлялся в тот угол зала, где, наедине с самим собой, проводил этот кошмарный вечер Люциус Малфой. Естественно, его нисколько не интересовали прочие посетители собрания. Положив ноги на край банкетного стола, Люциус измученно следил за секундной стрелкой своих серебряных часов, выкуривая третью подряд сигару… наконец, из-за ужасной скуки и безнадежно испорченного настроения, он преодолел отвращение к хогвартсской выпивке и, отшвырнув в сторону портсигар, налил себе красное вино, полусонным взглядом скользя по темному залу… все его тело страшно болело после вчерашней бурной ночи, а учащенный пульс стучал в висках… откинувшись на спинку стула и прикрыв замерзающие ноги своим пальто, Люциус вознамерился немного поспать; впрочем, из-за диких воплей «Забивай, идиот!!!», доносящихся от любителей квиддича, это было сложной задачей…
- Добрый вечер, Люциус, - послышался чей-то тихий и холодный голос. Люциус приоткрыл глаза. На фоне переменчивых огней свечек возвышалась темная фигура профессора Снейпа. Выдавив из себя слабое подобие улыбки, мистер Малфой вежливо кивнул и, скрестив руки на груди, устремил свой туманный взгляд куда-то сквозь профессора.
- Думаю, я выражу наше общее мнение, если скажу, что в последнее время подобные собрания стали непереносимым испытанием для нервов, - язвительно-философским тоном произнес Снейп, присаживаясь рядом с Люциусом на свободный стул.
- Насчет этого ты прав.
- Чего здесь не хватает, так это нашей старой школьной рок-группы… никогда не забуду, как на выпускном я зашвырнул гитару прямо в тогдашнего директора…
- Святые были времена, - подтвердил Люциус и ностальгически вздохнул, вспомнив свой «двухъярусный» синтезатор. Снейп взглянул в глубину зала, и его бледные губы тронула улыбка.
- Мне пора, - произнес он, встав со стула и, грациозно развернувшись, исчез в полутьме. Поняв, что единственный нормальный собеседник бесследно исчез, Люциус долил вино в хрустальный бокал и, бросив ненавистный взгляд на сходящую с ума толпу «болельщиков», полностью отдался спровоцированным профессором воспоминаниям… Лица и события всплывали в его затуманенном сознании подобно ярким звездам и медленно растворялись, уступая дорогу новым образам…

Гермиона радостно обернулась на знакомый голос, и ее глаза блеснули двумя яркими огоньками. Профессор Снейп нежно обнял ее за плечи и произнес:
- Ты выглядишь просто бесподобно…
Юная ученица Хогвартса смущенно покраснела, ответив:
- Но, профессор… здесь так много людей… нас могут увидеть…
- Поверь, им нет до нас никакого дела.
Гермиона кивнула и, больше не сопротивляясь, позволила Снейпу дотронуться губами до ее щеки. Никто не смог бы сделать это нежнее, чем он, и ни с кем другим Гермиона не ощущала бы себя настолько счастливой… Чей-то оклик со стороны двери заставил профессора выпрямиться и разорвать свои объятия. Бросив в темноту яростный взгляд, он глубоко вздохнул и прошептал в ухо Гермионы:
- Подожди немного. Сейчас я вернусь.
Его чувственная улыбка была лучшим тому доказательством. Сделав назад несколько шагов, он бросил на нее последний взгляд и скользящей походкой вышел из зала.

Прошло около получаса, и минутная стрелка больших настенных часов неотвратимо приближалась к десяти. Проводя время в компании Гарри и Рона, Гермиона изредка оглядывалась на дверь, но, похоже, профессор исчез надолго. Наконец, она поднялась из-за стола с намерением удалиться в свою комнату, даже не подозревая, что за ней из темноты пристально наблюдают сверкающие, словно два бриллианта, голубые глаза…
По старой привычке чуть покусывая губы, Люциус с интересом следил за ученицей… отточенная, как лезвие меча, интуиция говорила мистеру Малфою, что в ней есть нечто особенное: настолько светлым казался ее облик на фоне зажженного лунным сиянием окна… Люциус словил себя на мысли, что он давно не встречал такого открытого и невинного существа… странное чувство охватило его, заставив забыть все сегодняшние неприятности. Взгляд его глаз все так же внимательно сопровождал юную студентку, а в голове прочно укоренилась одна очень странная мысль… отбросив ненужные сомнения, Люциус решительно поднялся на ноги, и на фоне висящей за окном луны возвысился его величественный силуэт.
Гермиона остановилась в прерывистом пятне света от высокой средневековой люстры, объятая странным ощущением присутствия… по тонким огонькам зависших в воздухе свечей пробежала волна ветра, на мгновение заставив их пламя потухнуть… внезапно на плечо Гермионы легла чья-то ладонь, и тихий завораживающий голос произнес на чистейшем английском языке:
- Little child, would you dance with me?..
Гермиона застыла на месте, в ужасе опустив глаза и взглянув на длинную тень, уходившую за ее спину… Как в страшном сне, не смея сопротивляться высшей силе, она медленно обернулась… и увидела его. Одетый в черное, с неземными глазами и длинными светлыми волосами, разбросанными на четко очерченных плечах, над ней стоял настоящий демон, улыбкой чуть приоткрытых губ подчиняя ее своей воле. Его рука соскользнула с плеча Гермионы… он медленно поднял левую бровь, ожидая ответа на свой вопрос.
- Кто… вы? – замирая от страха, произнесла она.
- Люциус… - прозвучал тихий ответ. – Но это неважно…
Его завораживающая интонация перетекала из слова в слово, а сами слова были словно заклинание. Он склонился над ней подобно черному ангелу, и свет медленно сменился тьмой, посреди которой были лишь они двое…
- Я могу дать тебе то, чего просит твое сердце… не возражай: я знаю, ты хочешь этого… только скажи «да», - произнес он с блуждающей в уголках губ улыбкой. Люциус был уверен, что она согласится. Он всегда мог найти те слова, тот ключ, отпиравший перед ним самые неприступные сердца. Гермиона опустила взгляд… что-то внутри нее говорило, что это неправильно, что она не должна так поступать - наконец, что ее ждет другой… и все же ее сердце билось в восхищенном волнении под взглядом его сияющих глаз… Люциус словил ее едва заметную дрожь, и его улыбка вытянулась тонкой змеей.
- Я согласна… - почти прошептала Гермиона.
Он гордо выпрямился и встряхнул головой, привлекая к себе все больше и больше заинтересованных взглядов. Она стояла перед ним, от ее фигуры исходил мягкий белый свет… Люциус чувствовал свою безраздельную власть над этим созданием: она была в его руках… Сбросив пальто со своих плеч, Люциус резко отшвырнул его в сторону, прямо на голову ничего не понимающему Поттеру. Оставшись в кроваво-красной рубашке, мистер Малфой тихо прошептал:
- Следуй за мной… и не бойся.
Гермиона кивнула и медленно вложила свою руку в его ладонь… она уже не осознавала, реально ли все происходящее, не видела никого, кроме Люциуса, не чувствовала ничего, кроме его обжигающего прикосновения… Он осторожно притянул ее к себе… его теплое дыхание на щеке… и этот далекий голос… странные слова, похожие на растянутый вздох… она догадалась, что это за язык и что он сказал ей… «Следуй за мной» вплеталось в тихие отголоски музыки, звучавшей в ее ушах… Его рука обхватила ее талию… Они стояли в пятне света, окруженные застывшими на границе темноты людьми… его пальцы сжали ее ладонь… еще секунда застывшего времени - и он медленно развернулся, увлекая ее за собой…
Это был воистину нереальный танец. Растворившись в музыке, забыв обо всем на свете, Гермиона неслась сквозь повороты и остановки, влекомая в неизвестность его руками… Совершенство движений было в самой его сущности… окружающий мир смешался… казалось, что она почти летит… все, что видела Гермиона, - взметнувшуюся перед ней волну белых волос и блестящие глаза… она откинулась на его вытянутую руку… последний пассаж скрипок прозвучал, словно разряд электричества… Гермиона бросила в сторону горящий восхищением взгляд, не в силах поверить, что она остановилась.
Люциус небрежно пригладил ладонью свои волосы и высокомерно осмотрел застывшую вокруг них толпу. Это был его триумф, момент, когда в полнейшей тишине его гордый силуэт возвышался над юным восторженным созданием… Люциус ощутил тот давний, не сравнимый ни с чем вкус победы.
- Нам лучше удалиться, - шепнул он Гермионе и, дотронувшись до ее плеча, указал взглядом на дверь. Сопровождаемые все той же мертвой тишиной, они исчезли за углом коридора.
Оправившись от оцепенения, толпа магов, учителей и учеников тут же принялась с неимоверным энтузиазмом обсуждать невиданное доселе событие, изредка поглядывая на закрывшуюся дверь банкетного зала… Их реакция на выходку Люциуса была предельно ясна, но лучше всего ее можно было пронаблюдать по изменениям на лице Драко Малфоя, происходившим во время самого танца. Сначала густо покраснев, его лицо постепенно сменило цвет на зеленый, медленно сменившийся серым, а затем – концентрированно-белым. Сгорая от неимоверного позора и стыда, он стоял без движения, бледный, как смерть, а в его серых глазах блестели капли слез. Чтобы родной отец… так опозорил его перед всей школой… и с кем?! С Гермионой Грейнджер, чертовой отличницей, которую он, Драко, ненавидел с первого курса!! Избегая взглядов и прикрыв ладонью заплаканное лицо, Дракоша выбежал из зала через боковой вход – он был не в силах совладать со своими эмоциями. Гарри осторожно поднял край черного пальто, которое все так же висело на его голове, и многозначительно посмотрел на Рона.

Гермиона окончательно пришла в себя, лишь вырвавшись из полутемного зала. Она до сих пор не могла прийти в себя: ее сердце восхищенно билось в груди, а глаза блестели восторгом… Гермиона никогда бы не поверила, что все происшедшее было реальным, если бы перед ней не стоял сам мистер Малфой.
- Тебе понравилось? – спросил он с загадочной улыбкой.
- Да… - прошептала она.
«Отлично…» - подумал Люциус. Его бешеная идея воплотилась в жизнь - он добился своего… кровь до сих пор горела в его жилах, а ладони все еще помнили ощущение прикосновения к ее нежной коже… Внезапно Люциус понял: он не хочет ее отпускать…
Лицо Гермионы вновь тронула тень сомнения. Она сделала неуверенный шаг в сторону и тихо произнесла:
- Я… очень благодарна вам, но… мне пора идти.
- Зачем так спешить? Сегодняшний вечер просто великолепен, - сказал Люциус, смотря прямо в ее глаза. В его душе росла уверенность, что он не сможет переубедить ее. – Жизнь так коротка… иногда полезно верить лишь в настоящее, не заботясь ни о чем другом.
- Да, но поверьте: мне действительно пора, - ответила Гермиона, делая в сторону еще один неуверенный шаг. Она искренне не хотела обидеть его чувства, в то же время понимая, что остаться с ним означало бы зайти за край.
- Извините… я не могу, - почти прошептала она.
Он опустил свой взгляд и ответил, подняв брови и улыбнувшись с едва скрываемым сожалением:
- Что же… был рад познакомиться с вами. Надеюсь, мы еще встретимся.
Гермиона кивнула и быстрым шагом направилась к лестнице, стараясь как можно быстрее скрыться от его взгляда… Внезапно ее охватило странное чувство тревоги.
Гермиона остановилась… переборов сомнения, она медленно обернулась назад - и пораженно произнесла:
- Мистер Малфой, что с вами?
Он стоял на том же месте, прижавшись плечом к стене… во взгляде застывших глаз мелькнул ужас, левая рука медленно потянулась к сердцу, а сквозь мучительно сжатые зубы прорвался тихий стон… Внезапно его лицо исказила боль… он медленно сполз вниз по стене, устремив на нее молящий о помощи взгляд…
За мгновение поборов свой страх, Гермиона бросилась к Люциусу и, склонившись над ним, взволнованно произнесла:
- Что с вами случилось?
- Сердце… - простонал он, закрыв глаза и сильнее сжав пальцы на своей груди.
- Держитесь, мистер Малфой… - прошептала Гермиона. Преодолев свой страх, она разорвала ворот его рубашки… и внезапно почувствовала, как его правая рука скользнула за ее спину, потянув ее вниз…
Ее губы встретились с губами Люциуса. Пораженная Гермиона даже не пыталась сопротивляться… это было небесное ощущение… его поцелуй жег, словно огонь, сладкий огонь, в котором было столько чувства, столько страсти… он прижал ее к себе еще ближе… улыбка отразилась в уголках его глаз, когда губы скользнули по ее щеке… через мгновение Гермиона ощутила, как его сильные руки вернули ей горизонтальное положение.
- Зачем вы это сделали? – еле слышно спросила она.
- Это был единственный способ заставить тебя остаться… не так ли?
Гермиона промолчала, тем самым выражая согласие с его словами.
- Признайся: ведь это было не так уж и плохо… можешь не отвечать, я вижу по твоим глазам…
Он наклонился ближе к ее лицу и прошептал:
- Идем со мной – больше я ни о чем не прошу. Довольно сомнений и разговоров: нас ждет незабываемая ночь…
На лице Гермионы отражалась внутренняя борьба, но Люциус уже знал, что достигнул своей цели. Прежде чем она успела что-либо сказать, он осторожно притронулся к ее губам и едва различимо прошептал:
- Не нужно лишних слов… слова – это сплошная ложь. Просто дай мне знать, что ты согласна, и… пожалуйста, не говори «нет», - добавил он с улыбкой. - Ты же знаешь: мое сердце может не выдержать второго отказа…
Последняя стена сомнений Гермионы рухнула под натиском его спокойного и уверенного взгляда. Не в силах противоречить его словам, она кивнула и взяла его за руку, надеясь на то, что судьба будет к ней благосклонна…

Отделавшись от не в меру назойливых покупателей Зелья Для Мытья Паркетов, профессор Снейп быстрым шагом вошел в гостиную Слизерина, подгоняемый мыслью, что его ждет Гермиона… воспоминание о ней заставило его улыбнуться. Внезапно он услышал странный звук за своей спиной. Обернувшись, Снейп узрел очень странную картину.
На кожаном диване возле камина, спрятав лицо в ладони и содрогаясь от рыданий, лежал Драко. Профессор окинул его крайне озадаченным взглядом и спросил:
- Что произошло такого, из-за чего стоит устраивать истерику, мистер Малфой?
Драко бросил в сторону Снейпа безразличный взгляд и проговорил сквозь слезы:
- Лучше вам не знать…
«Странно…» - мелькнуло в голове профессора. Он озадаченно спросил:
- Собрание уже кончилось?
- Да…
Снейп глубоко вдохнул, чтобы подавить крайнее раздражение: он понял, что упустил сегодняшний шанс побыть с Гермионой. В уверенности, что она уже вернулась в свою комнату, профессор собрался было идти спать, когда его внимание вновь привлек юный мистер Малфой. За долгих четыре года общения с Драко Снейп никогда не видел его таким. Драко лежал на спине, устремив в потолок застывший взгляд; его почти детская рука безвольно свесилась с дивана, а на бледных щеках блестели прозрачные капли слез. Профессор отвернулся и покачал головой, с улыбкой подумав: «Вылитый отец…»

Охваченная неповторимым ощущением, влекомая в неизвестность рукой Люциуса, Гермиона совершенно не заметила, как крылья ночи перенесли ее за много миль от Хогвартса. Она не понимала, что с ней происходит и что ей управляет… ночное небо медленно сменилось высокими сводами замка мистера Малфоя, где искры зажженных свечей исчезали в темноте… она видела, как их переменчивое пламя играет на его лице… вновь эта улыбка… вновь этот горящий взгляд…
И вот – она лежала перед ним на темном ковре, возле пылающего камина… Объятая огнем безудержной страсти, Гермиона видела сквозь прикрытые глаза его демонические черты и чувствовала на лице прикосновение его разгоряченных губ… Он словил ее тихий, мучительный стон, и все его тело наполнилось неземным наслаждением… он владел ею, это создание света было подчинено ему, и ладони Люциуса все сильнее прижимали к полу ее раскинутые в стороны руки… свет слился с темнотой, блистая между ними, перетекая, меняясь, вплетаясь в сияющую бесконечность Вселенной… Время неслось вперед, и сумасшедшая страсть заставляла его продолжать, сжигая мысли в пламени чувств… странное ощущение, словно мягкая теплота… он знал: все было не так… не так, как с другими. Застыв между болью и удовольствием, отдавшись во власть бессвязных мелькающих образов, Гермиона слышала, как он шептал ей какие-то слова без смысла… он прижался щекой к ее щеке, и прядь шелковистых волос скользнула по ее нежной коже… схватив ртом воздух и закрыв глаза, он сжал ее плечи влажными пальцами, чувствуя верх наслаждения… ослепляющий белый свет… она тихо прошептала его имя, прикоснувшись рукой к его руке… совершенство было в его крови, текущей по жилам, словно огненная река, и казалось, что на ее пересохших губах возник вкус пепла…
Огни свечей начали гаснуть, и первозданная темнота окутала их фигуры… Свет луны… тихий вздох… тишина…

Черный «Роллс-Ройс» плавно приземлился на лужайку перед замком, когда утреннее солнце уже поднялось над горизонтом. Мягкие цвета, теплый ветерок, - английское утро вступило в свои права, ничем не выделяясь из рядов себе подобных. Но, открыв дверь и зайдя внутрь, Галадриэль сразу поняла, что сегодняшний день, скорее всего, будет не таким уж и обычным…
Первое, что удивило ее, - сладковатый запах сигар, который чувствовался в коридоре. Недовольно скривив губы, Галадриэль сняла пальто и медленно приоткрыла дверь гостиной, заранее предвкушая скандал, который она учинит Люциусу по поводу его привычки курить в помещении… Как она и ожидала, мистер Малфой сидел на диване, изредка поднося дымящуюся сигару ко рту. Скрестив руки на груди, Галадриэль остановилась возле него и окинула мужа выжидающим взглядом. Люциус посмотрел в ее сторону из-под задумчиво сведенных бровей и тихо спросил:
- Ты уже вернулась?..
- Да, вернулась, и сейчас очень хочу знать, какие такие события привели к тому, что ты вздумал курить в гостиной? Разве ты забыл о нашем договоре?
Люциус опустил взгляд и все так же тихо сказал:
- Извини…
Он бросил окурок в пепельницу, и последняя струйка сероватого дыма взмылась вверх, огибая его профиль. Галадриэль посмотрела на Люциуса с некоторым подозрением, что, впрочем, не помешало ей отпустить еще одно замечание в его адрес:
- В последнее время ты совсем перестал следить за своими волосами. Неужели ты сегодня не причесывался? – спросила она, ожидая обычную, знакомую ей реакцию. Люциус провел рукой по своим локонам и невнимательно произнес:
- Правда?.. Наверное, я забыл…
Сердце Галадриэль дрогнуло. Прожив с Люциусом много лет, она твердо уверилась в том, что никакие обстоятельства никогда не заставят его забыть о волосах – своей святыне и драгоценности… Галадриэль села рядом с ним и взволнованно прижала ладонь к его лбу со словами:
- С тобой все в порядке, Люциус?
Он ответил, мучительно закрыв глаза и оттянув в сторону ворот своей рубашки:
- Да, я… неважно себя чувствую. Хогвартс и собрания когда-нибудь меня доконают…
- Тебе нужно отдохнуть, – заботливо произнесла Галадриэль, обняв его за плечи. – Провести тебя наверх?
Люциус кивнул и медленно поднялся. Галадриэль взяла его под руку и помогла ему добраться до спальни. Когда закрылась дверь, она вспомнила выражение его лица… Галадриэль чувствовала: в нем что-то изменилось, но она не могла понять, что именно… эта задумчивость, подавленный вид… В ее голове неотступно вертелась странная мысль: мысль, что она может потерять его…

Тишина и уединение не успокоили нервы Люциуса. Он лежал на кровати, бессознательно скользя взглядом по высокому потолку и стараясь понять, что с ним происходит. После вчерашнего вечера мистер Малфой чувствовал себя абсолютно обессиленным, и дело было даже не в собрании и не в количестве выпитого вина… Люциуса преследовало какое-то странное чувство, раздиравшее его изнутри… Все сегодняшнее утро было окутано для него туманом. Он смутно припоминал, что танцевал на собрании с какой-то студенткой… и помнил, что провел с ней ночь, но на более точные воспоминания его сил не хватило.
Именно эта ночь почему-то волновала Люциуса. Прикрыв ладонью глаза, он в который раз задавал себе один и тот же вопрос. За свою жизнь Люциус знал очень многих женщин, и ему казалось, что он постиг в «науке любить» абсолютно все. Но что же могло быть особенного в той девушке, которую он встретил вчера? Что могло довести самого Люциуса Малфоя до таких странных размышлений?
Он не знал. И это раздражало его еще больше, заставляя мрачнеть с каждой минутой. Вчера ему казалось, что он покорил ее своей воле… но это было не так. В этой девушке, этом нежном создании, чувствовалась какая-то сила, заставившая отступить его внутреннюю темноту… ночь с ней опустошила его, заставляя тошноту все чаще подкатываться к горлу. Часть внутреннего света Гермионы перешла к нему; он осознавал это, но не смел себе признаться… Люциусу не осталось ничего, кроме как попытаться заснуть, чтобы заглушить это ужасное чувство противоречия с самим собой… Его сознание заполнял сонный туман, но даже сквозь него Люциус видел ее ангельское лицо…

Высокие, мрачные стены Хогвартса, цитадели мирового добра, нависали над банкетными столами. Ученики поедали скромную школьную пищу, радуясь этому простому земному удовольствию. Улыбающийся Дамблдор, хохочущая МакГонагалл, тоскливый Снейп, - ничто не было ново под плавающими в воздухе свечами… но для Драко Малфоя это утро казалось сплошным, непереносимым кошмаром. Он неподвижно сидел за столом, не смея даже поднять глаза: ему казалось, что взгляды окружающих намертво прикованы к его персоне… Вчерашнее унижение на глазах всей школы довело юного Драко до настоящей депрессии. Он отлично знал, что такое сплетни в Хогвартсе, и знал, что этот кошмарный случай забудут очень нескоро. Устремив взгляд заплаканных глаз в тарелку и обхватив голову руками, Драко вновь и вновь вспоминал тот танец… улыбку Люциуса… счастливое лицо Гермионы… мысли об этом раздирали его ранимую душу на части. Отдавшись отчаянью и бессильной ярости, Драко считал секунды до конца чертового завтрака, чтобы закрыться в своей комнате, броситься на кровать - и плакать, как он плакал всю ночь напролет… Внезапная подозрительная тишина заставила его осторожно выглянуть из-за ладоней и вслед за всеми посмотреть в сторону двери… лицо Драко за миг стало мертвенно-бледным, сердце вздрогнуло, а руки безвольно упали на колени. Представшее перед посетителями банкетного зала зрелище было воистину диким и ужасающим.
На пороге огромных арочных дверей, сияя в лучах неимоверной гордости, возвышался сам Гарри Поттер. Надменно задранный нос, презрительно скривленные губы, самодовольно расправленные плечи – этот облик был бы крайне странным, если бы не одна деталь, вселившая в Драко настоящий ужас… Гарри ступил вперед, войдя в освещенную полосу – и все увидели, что на нем было надето знаменитое пальто Люциуса.
Дракоша машинально поднялся на ноги, с перекошенным лицом взирая на этот кошмар высшего порядка. Несложно догадаться, что пальто мистера Малфоя, чудесным образом повисшее на голове Гарри вчера вечером, оказалось для юного наглеца слишком длинным, и его черные полы волочились позади на манер мантии Снейпа. Закутавшись в свисающее с него пальтишко, Поттер самовлюбленно шел по залу в окружении пораженных взглядов и тихого шепота, медленно ступая под тяжестью, лежащей на его плечах. Экспрессивно остановившись, он окинул «аудиторию» торжествующим взглядом и откинул край пальто в сторону, чтобы все присутствующие смогли оценить великолепную подкладку из темно-рубинового шелка. Сегодня Гарри был на вершине триумфа, невообразимого, необъятного триумфа. Его щеки возбужденно пылали, а круглые очки были покрыты каплями взволнованного пота, стекавшего по лбу юной «утренней звезды». Вслед за Гарри в дверях зала появился безмерно счастливый Рон Визли, всегда готовый разделить минуты славы со своим другом. Подбежав к столу Гриффиндора, он с гордостью продемонстрировал сокурсникам свою «долю» от вещей мистера Малфоя, а именно нацепленный на шею норковый воротник и одну из двух змеевидных брошек.
Но какова же предыстория этого вопиющего события в школьной жизни Хогвартса? Все произошло примерно так. После ухода Люциуса и Гермионы Гарри остро осознал, что нельзя упускать удачу, так неожиданно повисшую на его голове. Схватив Рона за руку, он стремглав бросился в гостиную Гриффиндора, воспользовавшись всеобщим замешательством. Там, в окружении ярко-красных обоев, перед пылающим камином, Гарри и его друг, наконец, получили возможность тщательно осмотреть эту бесценную находку. Пальто лежало перед ними, как руно из черного золота, и серебряные змейки зловеще поблескивали в тусклом свете оплывших школьных свечей… Рон не мог поверить своим глазам, неподвижно уставившись на пальто: почти новое, без единой прорехи или заплатки… он не смел и надеяться на такую удачу… Отстранив перевозбужденного Визли от драгоценного предмета, Поттер осторожно, как хирург на операции, откинул край воротника и запустил свои пальцы во внутренний карман. Вскоре восхищенным взглядам друзей предстали: два десятка свободно валявшихся по карманам галлеонов; небольшая записная книжка в потертой кожаной обложке, исписанная женскими именами, номерами философских камней-передатчиков и астрологическими вычислениями по лунному календарю насчет даты следующего «Рубинового Вторника»; пачка дорогих сигар и зажигалка «Magic Zippo», стилизованная под змеиную голову; опять номера философских камней на каких-то посторонних листках; 3 расчески различной густоты – для различных состояний волос; черная шелковая ленточка (тоже для волос), предусмотрительно завязанная бантиком; 2 пачки таблеток от сердца, одна пачка успокоительного и одна - аспирина; наконец, наиболее ценный предмет коллекции – тяжелые фамильные часы из потемневшего от времени серебра с откидной крышкой и серебряной цепочкой (ручной работы).
При виде снизошедшего на них богатства глаза юных гриффиндорцев вспыхнули, словно спичка в тьме подвала. Но самое тяжелое испытание ждало их впереди, и называлось оно «дележ».
Внезапная искорка промелькнула в глазах Поттера, когда он понял, что Рон, очевидно, захочет получить свою долю от сокровищ пальто. Глаза мистера Визли сжались в две щелочки; устремив неподвижный взгляд на Гарри он сжал руки в кулаки, приготовившись по старой семейной традиции выяснить отношения дракой. В этом молчаливом противостоянии прошли несколько мучительно долгих секунд… внезапно Гарри и Рон, словно по команде, вцепились в полы пальто и начали отчаянно перетягивать его каждый на свою сторону, подобно античным Сцилле и Харибде. Поттер напряг все свои врожденные силы, пытаясь не допустить победы друга. Рон, все сильнее впадавший в ярость, уперся в ножку кровати и попытался выиграть бой с помощью парочки сильных рывков. Наконец, по истечении пяти минут, нанеся друг другу несколько мелких повреждений и обложив друг друга трехэтажной стеной темных заклинаний, Гарри и Рон обессилено повалились на пол по разные стороны кровати. Единственным результатом их «противостояния» стал оторванный рукав пальто, доставшийся мистеру Визли.
Поняв, что драка – не лучший аргумент, друзья вновь уселись на смятые простыни и начали дележ сначала. Не удивительно, что большинство обретенных вещей досталось юному герою Поттеру; но, как великодушный и благородный человек, он не забыл о Роне, оставив ему воротник, брошку и таблетки, которые мистер Визли незамедлительно поспешил употребить – еда у студентов Гриффиндора, где учился обжора Невилл, долго не задерживалась.
Вот каким образом злополучное пальто оказалось в руках Гарри Поттера. Теперь он величественно возвышался в лучах славы и триумфа, но не этого жаждал его гордый дух. Заметив краем глаза оцепеневшего Драко, Поттер грациозно развернулся и направился в сторону несчастного Малфоя-младшего. Внезапно край разорванной в драке с Роном подкладки попал под ботинок Гарри, и тот, раскинув руки в стороны, свалился на пол прямо к ногам Малфоя. Смертельно бледный Драко не смог даже шевельнуться, испуганно смотря на распростертую перед ним фигуру.
Но ничто не могло смутить Поттера в этот знаковый момент. Он поднялся на ноги, вернув слезшее пальто на свои худые плечи, и пристально посмотрел на Малфоя. В темно-зеленых глазах мелькнули недобрые огоньки; окинув Драко недобрым взглядом прищуренного левого глаза сквозь выпавшее при падении стекло очков, Поттер скривил губы в коварной усмешке и тихо произнес:
- Ну что, удивился?..
Драко почувствовал, как по его щеке стекает слеза: еще никто так не унижал его, как это сделал Поттер… Не в силах совладать с собой и своими чувствами, Драко прижал ладонь к лицу, содрогаясь от беззвучных рыданий… внезапно он сорвался с места и бросился прочь из этого ада… Он бежал по коридору, закрыв лицо рукой, не разбирая дороги, влекомый вперед безнадежным отчаянием… все дальше и дальше… прочь от жестокого мира, терзавшего его ранимую душу…

Профессор Снейп меланхолически осмотрел класс, только что усевшийся за школьные парты. Во всем этом хаосе котелков, книжек и юных студентов его интересовал только один человек – Гермиона. С самого утра, последовавшего за той ночью, он ждал их встречи на уроке, в который раз упрекая себя за то, что упустил свой шанс побыть с ней вчерашним вечером. Профессор вновь и вновь вспоминал ее радостное лицо и ангельскую улыбку… Любовь, и только любовь была единственным, что согревало душу Снейпа, познавшую за долгую и непростую жизнь немало страданий и потерь. В Гермионе он обрел то, чего не знал много лет, - настоящее чувство, возвышавшее его над серой массой окружающих… Он любил ее больше жизни, любил, не прося ничего взамен, преданной, вечной любовью… Едва заметная улыбка тронула его бледные губы, а сердце вздрогнуло… Снейп поднял взгляд на класс, замирая от мысли, что увидит ее неповторимо красивое лицо… и вздрогнул, охваченный необъяснимым волнением. Первая парта, за которой обычно сидела мисс Грейнджер, была пуста.
Профессор поймал себя на том, что не может оторвать взгляд от пустующего места Гермионы. Конечно, он мог придумать сотни гипотез, вполне правдоподобно объясняющих ее отсутствие на уроке, но ни одна из них не могла пересилить странную мысль, вызванную тонкой интуицией профессора. Снейп чувствовал: что-то было не так…
Назвав ученикам номер какого-то длиннейшего параграфа, профессор взволнованно посмотрел на дверь и принялся ждать появления Гермионы. Он устремил отвлеченный взгляд в журнал, задумчиво потирая исцарапанную при спешном бритье щеку. Секунды плыли так медленно, словно время остановилось…

Полчаса, минута за минутой, растянулись для Снейпа в одно сплошное мучение. Под шелест книжных листов и тихие голоса болтающих студентов он предавался тревожным мыслям, в который раз вспоминая события вчерашнего вечера. Казалось, сама судьба заставила его уйти из банкетного зала… А Драко? Что могло довести юного Малфоя до такой депрессии, в какой профессор видел его вчера?.. Все это было и оставалось крайне странным… Снейп провел рукой по лбу, пытаясь вернуть своим мыслям трезвость, как вдруг услышал тихий звук открывающейся двери.
Профессор медленно обернулся, отбросив с лица непокорные черные волосы… Да, это была она, смущенно застывшая на пороге кабинета, словно луч солнца в туманную погоду. Сердце Снейпа мучительно сжалось… он был прав: с ней что-то произошло.
Гермиона стояла на пороге, не решаясь сделать шаг в его сторону. При ней не было книг, а смятая школьная мантия была небрежно накинута на плечи. Снейп посмотрел на ее запыленные туфли… и взгляд мутно-темных глаз устремился на ее лицо.
Она молчала. Молчала, боясь начать разговор, боясь произнести то, что должна была сказать. Все утро, с той секунды, когда Люциус трансгрессировал ее в Хогвартс, Гермиона думала об одном: как объяснить происшедшее Снейпу. Она не могла лгать тому, кто всегда был с ней искренен. Гермиона знала, что поступила неправильно, поддавшись минутному чувству, и стыд заставлял ее щеки блестеть красным румянцем… страх все больше и больше овладевал ее сознанием… каждая секунда приближала неизбежное объяснение… Гермиона не могла соврать - и не могла причинить ему боль, сказав правду, ужасную правду о прошлой ночи… Уловив ее замешательство, Снейп пересилил себя и тихо произнес:
- Садитесь, мисс Грейнджер.
Гермиона кивнула и быстро прошла мимо него, так и не подняв глаза, в которых блестели капельки слез. Снейп проводил ее взглядом, мучительно сведя брови. Его сердце билось все сильнее и сильнее, пропуская сквозь себя призрачные тени волнения…
Прошло несколько минут. Гермиона неподвижно сидела за партой, закрыв лицо руками, - она знала, что он смотрит на нее. Взгляд Снейпа действительно был прикован к ее фигуре - он знал, что этим причиняет ей боль… но не мог отвести глаза, подчинившись напряжению натянутых, словно струны, нервов. Что-то изменилось у него внутри, так, если бы он внезапно распахнул давно закрытую дверь… не в силах совладать со своими чувствами, не в силах выносить это затянувшееся молчание, Снейп приоткрыл пересохшие губы и сказал:
- Мисс Грейнджер… пожалуйста, подойдите ко мне.
Гермиона вздрогнула, услышав те слова, которых боялась больше всего на свете. Словно во сне, она поднялась из-за парты и взглянула на его силуэт, темневший на фоне стены…

Яркий свет лампочки освещал нежно-белую плитку, которой был выложен пол заброшенного туалета на втором этаже. Слева от большого, помутневшего зеркала, прислонившись плечом к стене, стоял Драко Малфой. Взгляд его застывших глаз выражал безнадежность, а руки были безвольно опущены. У него не было сил даже плакать. Прижавшись виском к холодному камню стены, он вновь и вновь видел фигуру Поттера… лица окружавших их людей… вновь чувствовал то непереносимое отчаяние… Образы всплывали в его мозгу, видоизменяясь и перетекая один в другой… свет был слишком ярким… он не мог побороть свои чувства… «Жизнь бессмысленна…» - шептали его бледные губы. Он был унижен и опозорен своим злейшим врагом, но не это повергло Драко в такое безысходное отчаяние…
Вся причина была в отце. Драко не понимал, как Люциус мог так поступить с ним. Плюнуть ему в душу, на глазах всего Хогвартса – и даже не сказать «прости»! Да, Малфой-младший прекрасно знал отца и никогда не надеялся на особое сочувствие с его стороны, но теперь… Драко в отчаянии вцепился в волосы и тихо прошептал, представив образ Люциуса:
- Я ненавижу тебя… ненавижу…
Странно – но он не чувствовал ярости… или не мог ее почувствовать из-за непереносимого отчаяния, парализовавшего его чувства… Сквозь пелену слез, вновь наполнивших его глаза, Дракоша взглянул на закрытую дверь - пути назад не было… Мысль о единственно возможном выходе, владевшая его разумом, вновь пронеслась в его голове… Драко сделал вперед неуверенный шаг. Оглянувшись вокруг, на стены и нежно-дымчатый пол, он закрыл глаза, чтобы вспомнить тех, кто был ему действительно дорог.
- Прощайте… - прошептал Дракоша, задыхаясь от рыданий, стараясь как можно дольше удержать это чувство внутреннего тепла… Неожиданная решимость блеснула в его глазах. Медленно закатав рукав мантии, Драко полез в карман, и через секунду на его бледной ладони лежал маленький перочинный ножик.
Драко взял нож за рукоять… и мучительно сжал зубы. Ему было страшно, но голос рассудка не мог прорваться сквозь туман овладевших им чувств… нож дрогнул в его пальцах… он не мог заставить себя смотреть на это… Закрыв глаза и отвернувшись в сторону, он вытянул вперед правую руку – и наотмашь ударил по ней лезвием ножа…
Резкая боль заставила Драко пошатнуться. Как в медленном сне, он опустился на пол… Все плыло перед ним туманными красками… странный шум в ушах… он был повержен, побежден самим собой, и чистая малфоевская кровь темной струйкой стекала с его руки на холодные, нежно-белые плитки, оставляя на них причудливые разводы… Странная слабость охватила Дракошу… он больше не мог сопротивляться туману… все дальше и дальше - в глубокий провал сознания…

- Подойди ко мне, - нежно произнес Снейп застывшей перед ним Гермионе. – Чего ты боишься? Я просто хочу поговорить.
Взгляд Гермионы все так же был устремлен в стену, а на щеках блестели капли слез.
- Ты плачешь? – спросил он, дотронувшись до ее руки.
Гермиона вытерла слезы ладонью и тихо прошептала:
- Нет…
Голос Снейпа стал еще тише и нежнее, а на его лице засияла исполненная любви улыбка.
- Успокойся… все в порядке… - проговорил он, сжимая ее пальцы в своей ладони. Гермиона вздрогнула и отдернула руку… она больше не могла держать в себе отчаяние – и не могла молчать. В глазах Снейпа мелькнуло волнение… он произнес:
- Я не могу видеть тебя печальной.
Она взглянула на него… и слезы вновь застлали ее глаза.
- Скажи мне: что произошло?..
Эти слова звучали приговором. Собрав всю свою решимость, Гермиона приготовилась сказать ему правду… но она не могла сделать это, видя перед собой его влюбленные глаза с блестящими в них искорками… и зная, что своими словами она причинит ему боль.
- Не спрашивайте меня об этом, - еле слышно прошептала Гермиона, закрывая лицо рукой. – Поверьте: я не могу вам сказать…
Снейп опустил глаза. Видеть ее страдания было для него непереносимо. Он был готов оставить все, как есть… но не мог остановиться, зная, что между ними встали преградой несказанные слова… Гермиона медленно произнесла, слыша свой голос со стороны:
- Вчера вечером…
Она опустила голову, словно моля о прощении.
- Вчера вечером я была с…
Внезапный грохот распахнувшейся двери чуть не напугал ее до полусмерти. Снейп резко вскинул голову. На пороге маячил Невилл с горящими диким ужасом глазами. Тяжело дыша и размахивая банкой с манной кашей, он заорал:
- Профессор Снейп! Драко порезал себе вены!
Снейп смотрел на Невилла с пораженным видом. Класс застыл в ошеломленной тишине. Наконец, осознав смысл сказанных ему слов, профессор вскочил на ноги и, бросив в сторону Гермионы долгий, мучительный взгляд, выбежал за дверь.

Люциус чуть приоткрыл глаза, взглянув в окно. Теплое солнце ранней осени блестело на нежно-желтых листьях; лучи падали на пол спальни причудливым узором света и тени.
Дело шло к вечеру, а странные мысли и чувства все так же занимали голову мистера Малфоя. Он расслабленно лежал на кровати, а его волосы были хаотично разбросаны на подушке. Люциус противоречил самому себе, пытаясь забыть происшедшее, и постоянно возвращаясь к тому вопросу, с которого начался этот внутренний спор: что же с ним случилось?..
Слабое покалывание в сердце вернуло Люциуса к реальности. Он засунул руку в карман брюк… и тихо выругался, поняв, что оставил все свои вещи в таинственно исчезшем пальто. Осознав, что сомнения и терзания плохо влияют на его здоровье, мистер Малфой глубоко вздохнул и в который раз за сегодняшний день попытался заснуть, прислушиваясь к тишине пустой комнаты… Внезапно он услышал совсем рядом чей-то крик:
- Немедленно вставай!
Подскочив от испуга, Люциус диким взглядом уставился на стоявшую рядом с кроватью Галадриэль. Не дав ему опомниться, она швырнула ему туфли и пиджак.
- Одевайся! – ее тон звучал приказом. – И быстрее, быстрее!
- Но… подожди! Объясни мне, что случилось?
Люциус давно не видел ее такой расстроенной и взволнованной. Галадриэль бросила в его сторону яростный взгляд и произнесла:
- Видишь, до чего ты доигрался, милый! Наш сын чуть не покончил с собой!
- Что?!
- Что слышал! Только что позвонил профессор Снейп и сообщил мне об этом!..
Она отвернулась, чтобы скрыть блеснувшие в глазах слезы, но ее голос остался таким же неумолимым:
- Через минуту, Люциус, я жду тебя внизу. Мы летим в Хогвартс.

Часть 2