Сады Сарумана

Это было типично средиземское, теплое и солнечное утро, когда вся природа замирала и ничто не тревожило покоя лиственных лесов, протянувшихся вдоль узкой проселочной дороги. Приближались майские праздники, поэтому встретить кого-либо в этой местности было практически нереально. О близком присутствии цивилизации свидетельствовали разве что повешенные на ветке древнего дуба жертвенные коты, которыми местное население пыталось ублажить чтимого ими бога плодородия и скотоводства. Единственным, что разнообразило типично хоббитский пейзаж, были высокий каменный забор, протянувшийся вдоль дороги параллельно лесу, и печально известный всем народностям Средиземья Ортханк, пугающий всякого прохожего устремленными в небо рогоподобными надстройками. Таинственную местность, отгороженную забором, покрывала монументальная тишина, лишь изредка прерываемая странными металлическими звуками и едва различимыми ругательствами. Никто не знал, какую гадость задумал сотворить в своих владениях Саруман, могущественный черно-белый маг и менеджер хозяйственной деятельности у Властителя Тьмы Саурона, - ни одна история из «Сильмариллиона» не давала по поводу этого ни одного достоверного объяснения. А раз мифы и легенды оказались неспособны объяснить происходящее за таинственным черным забором, следовательно, жителей прилегающих королевств задуманное Саруманом нисколько не волновало: они прекрасно знали, что составители вышеупомянутых мифов и легенд ни в коем случае не пропустили бы данное событие, если бы оно было связано с Великим Потопом, Страшным судом, сменой монархии на демократию и прочими катастрофами, давно уже предсказанными древними мудрецами… Со стороны леса доносилось птичье пение; слабый ветерок мерно раскачивал повешенных на дубе котов. В природе царило спокойствие, и ни один Ант, тупо взирающий на опустошенные хоббитами плантации мухоморов, не подозревал, каким событиям было суждено произойти в этот знаменательный день…

За углом каменной стены послышался едва различимый шорох, и на запыленную пеплом от ритуальных сожжений дорогу грациозно ступили двое эльфов. Несложно было узнать этих храбрых воинов, прошедших не одну войну, и даже не две. Своими доблестными деяниями против мирового зла они заслужили право быть записанными в Книгу Легенд Эльфийской Земли текстом, содержащим тридцать слов, - не секрет, что хранители Книги заломили неподъемную цену за каждый печатный знак, и поэтому Министерство эльфийской обороны выделяло средства на запись исключительно ради особо отличившихся солдат. Так вот, одним из этих легендарных героев был непревзойденный лучник Леголас, молодой эльф, блиставший аристократически утонченной красотой. Его спутник, представитель одной из ветвей древнейшего рода Арчеров, носил имя Гилберт Уриэль Дио Ленор; друзья звали его Юрик, сам он скромно величал себя Ангел Смерти. Примечательным во внешности юного воина были не по-эльфийски темные волосы и два серебряных кольца в левом ухе – Юрик увлекался игрой на лире, мейнстримом средиземского хард-рока. О его любви к музыке красноречиво свидетельствовала черная футболка с надписью «Uriah Heep», тщательно заправленная под кольчугу; эту футболку Юрик тайно приобрел у Гендальфа, изредка привозившего на Эльфийский рынок разнообразный хлам, созданный в мире людей великой силой человеческой мысли. В отличие от Леголаса, не расстававшегося со своим луком, Дио Ленор отдавал предпочтение современным видам оружия: метательным дротикам и арбалету. Не брезговал Юрик и магическими артефактами: на его шее, поблескивая золотой цепочкой, висел Камень Правосудия – смысл этого названия в легендах не объяснен, но многие сослуживцы Дио подозревали, что юный эльфийский разведчик стащил камень в Амбере, когда выполнял там секретную миссию по обмену знаменитых «Обломков Древнего Меча» на Ружья Авалона (кстати, миссия оказалась провальной). Но вернемся к нити нашего повествования, дабы летописцам было удобнее записывать за нами рассказ об этих интереснейших событиях. Итак, что же понадобилось великим эльфам у стен саруманской твердыни в столь ранний час, когда все остальные эльфы мирно спят в своих домиках? А причина была серьезной.
- Долго нам еще идти? – жалостливо спросил Юрик, сбросив на землю свой арбалет. О необычности миссии двух воинов-эльфов свидетельствовало то, что из юриковского колчана помимо стрел выглядывали листья капусты и сочные веточки укропа.
Леголас окинул собрата критическим взглядом и произнес чувственным, поэтическим голосом, примерно так, как Пушкин читал Державину свой стих о Царском Селе:
- Не время, Юрик, не время. Мы должны спешить во имя нашей эльфийской родины, ибо не все еще имеем мы, что нам необходимо иметь.
- Да уж… - печально согласился Юрик, окинув взглядом пустынную дорогу. – И… чего же мы еще не имеем, Лего?
Стройный лучник аккуратно сложил оружие у своих ног и бережно развернул длинный пергамент, представлявший собой титульный лист Толкового словаря орковских ругательств, на чистой стороне которого неровным, корявым почерком были нанесены эльфийские письмена. Внимательно изучив написанное, Леголас сообщил:
- Мы отыскали капусту, помидоры, чеснок, укроп, сельдерей, но мы не имеем с собой огурцов, друг мой.
Юрик уныло заглянул в свой колчан и произнес:
- Но, Лего, как ты собираешься найти огурцы в этой заросшей Антами пустыне? Я же говорил тебе: надо было совершить налет на ту деревню! У хоббитов найдется все, если мы пригрозим вытоптать все их чертовы грибочки…
- Мы должны быть тихими, словно тень, Юрик. Памятуй о важности нашей миссии… А нет ли у тебя экземпляра фолианта, именуемого «Советы из древних легенд»?
- Уж прости, но мне еще фолианты таскать с собой не хватало, - ответил Юрик, недовольно потирая спину. – Я и так подозреваю, что из-за этих овощей несу на себе гораздо больше положенных по уставу семи килограмм, - ты же знаешь, эльфам вредны перегрузки.
- Не жалуйся на жизнь, Юрик, ибо Валары услышат слова твои и возомнят, что ты недоволен устройством нашей эльфийской державы, а кара за это страшна, уж поверь мне… В эти дни проходит жатва, судьба неблагосклонна к воинам, а без фолианта я не смогу внять советам Великих Предков насчет поиска огурцов. Но мудрые Предки предвидели даже эту превратность рока, и сказали они нам, неблагодарным потомкам: молитесь, и небеса услышат ваши молитвы. Я пропою Предкам хвалебную песнь: возможно, видение явится в мой разум, и пойму я, куда лежит наш путь и где искать нам то, что мы ищем.
Выслушав эту мудрую речь, Юрик мило улыбнулся и кивнул Леголасу в знак согласия с его идеей, мысленно проклиная себя за то, что связался с этими «чертовыми блондинистыми эльфами». Тем временем, Леголас начертил вокруг себя магический круг и даже потрудился изобразить рядом с кругом символическую картину Мирового Древа. После этого лучник закрыл глаза, воздав руки к небу, и начал импровизировать свою «хвалебную песнь», распевая ее на манер староанглийской баллады. Вначале Леголас исполнил стандартное ритуальное вступление:

Я песнь пою во имя эльфийской земли,
Да процветает она вместе с родом эльфийским,
Да плодятся ее поля и всходят урожаи,
Да продлится великое правление Властителя на века,
Да утвердится в нашем крае справедливая власть.
Пусть держава эльфийская стоит крепче скалы,
Подобно слонам, что держат мир на черепахе,
Подобно светлячку, что сияет над Ородруином.
Да подохнут все орки, магии темной созданья,
Те, кто осмелится ступить на землю эльфийскую.
Да будут их кости белеть среди полей и гор,
Да падет проклятая держава мордорская,
Да утонет в лаве на радость народу нашему.
Как хоббит и нора, как гном и подземелье,
Как легенда и миф, прославляю вас, о Предки.

Окончив первую песнь, Леголас перевел дыхание и начал основную часть – собственные импровизации на волнующую его тему:

О Предки, мудрее которых не знала наша земля!
Вы, которые садили леса, пахали поля!
Вы, кто жилье обустроил и нам подарил,
Вы, кто монетный запас эльфийский скопил,
Вы, кто знаете все мирские пути,
Вы, умнее которых вовек не найти,
О Предки, могучие тени, великие наши отцы!
Помогите потомку отыскать для страны огурцы!..

Во время этого неимоверно занудного песнопения глаза Юрика застлала сонная пелена. Не дослушав длиннейшее словоблудие Леголаса, он пересек дорогу и ступил на мягкую весеннюю траву, истоптанную полчищами хоббитов, бросившихся в лес за первыми мухоморами. Присев на пенек, оставшийся от срубленного на дрова Анта, Юрик вдохнул свежий лесной воздух, достал свою флейту и начал наигрывать веселые рок-н-ролльные мелодии, которые он тайно подслушал по собранному эльфийскими умельцами карманному радио. Исполнив весь небогатый репертуар и даже взяв несколько нот мейн-риффа из «July Morning», Юрик спрятал инструмент и бросил взгляд зорких черных глаз в сторону Леголаса, но тот все еще продолжал вдохновенно петь хвалебный гимн «отцам» и «огурцам». Скептически покачав головой, Дио Ленор опустился на землю и начал ползать по поляне в поисках одуванчиков, чтобы сплести себе ритуальный венок. Выдирая из земли девятое по счету растение, Юрик внезапно ощутил, как его плеча коснулось нечто тонкое и пушистое. Эльф поднялся на ноги и понял, что его касался хвост подвешенной на дубе кошки. Троекратно повторив «кис-кис-кис» и не дождавшись ответной реакции, Юрик развернулся и крикнул поющему оды Леголасу:
- Эй, Лего! Кончай концерт и тащись ко мне, я тут следы ритуальщины обнаружил!
Будучи вежливым и отзывчивым товарищем, Леголас немедленно явился на зов Юрика и в недоумении остановился перед зависшими на веревках животными.
- Вот кто поможет нам в нашей нелегкой миссии, - гордо заявил Дио Ленор, дернув одну из кошек за хвост.
- Ты… желаешь, чтобы я сочинил новую песнь и воззвал к душам умерших котов?
- Да нет же, дубина ты блондинистая! Чему тебя в Военной академии учили? Если есть жертвенные коты и выдранные с корнями мухоморы, на кого это указывает? Конечно же, на хоббитов! А хоббиты – это неиссякаемый источник разнообразной пищи, в том числе и огурцов. Дело лишь за тем, чтобы отыскать, в какой норе они прячут свои припасы, - и можно смело возвращаться по домам. Ты понял мою идею?
Леголас кивнул. Юрик облегченно вздохнул и вытер лоб от пота. Вернувшись к брошенному оружию, два мужественных воина уже собрались отправиться в путь, следуя по многочисленным следам хоббитских ног, как вдруг Леголас медленно проговорил, смотря куда-то поверх головы Юрика:
- Взгляни, друг мой! Не Башня ли это?
Юрик пораженно обернулся – и заорал в диком волнении:
- Вот черт! Башня!! Нет, не может быть, что мы дошли до самого Мордора! Черт возьми, в Мордоре же не водятся коты, ведь правда?!
- Мы не в Мордоре, а в иных землях. Судьба повелела, чтобы мы избрали дорогу, приведшую нас сюда, и мы не должны противиться ее воле.
- Э-эй, ты… на что намекаешь? - с нарастающим подозрением спросил Юрик, берясь за ручку арбалета, - он знал, что от Леголаса можно ожидать чего угодно, даже предложения захватить Башню и тем самым покончить с мировым злом.
- Если все обстоит так, как я мыслю, то перед нами должны простираться сады Сарумана, - торжественно сообщил эльф.
Лицо Юрика вытянулось от изумления; он вздрогнул и уронил колчан с капустой себе на ногу.
- Не может быть, Лего! Ты… уверен в том, что сказал? Святые светлячки, ведь… ведь это же настоящая сокровищница! Ты же читал, что пишут про сады в «Сильмариллионе»! Черт, там же хранятся лучшие мордорские вина! Ты прав, Лего: судьба указала нам этот путь, и мы должны использовать свой шанс!
Забыв о всякой осторожности, тактике и стратегии, Юрик вцепился в воротник Леголаса и потащил его к забору, плененный мыслью о винах тысячелетнего срока выдержки, когда светловолосый эльф остановил его, произнеся:
- Нельзя думать о выгоде личной, когда вся страна полагает на тебя свои надежды. Мы на задании, Юрик, и очень важна наша миссия. Уверен я, в садах Сарумана найдем мы искомые огурцы, и мысли наши не должны поддаваться дьявольским соблазнам, кои создали слуги Саурона. Нам неведомо, дома ли черно-белый маг. Если так, то нас ждут великие опасности. Если нет его в здешней местности, то наша дорога к огурцам свободна от препятствий. Но сначала я должен посоветоваться с нашим Властителем, который и возложил на наши плечи столь важную и весомую миссию.
После этих слов Юрику живо вспомнилась тяжесть капусты и помидор, которые он не одну милю протащил на своей спине. Еще раз убедившись в безнадежности Леголаса, Дио Ленор опустил арбалет, приняв стойку почетного караула, и отвернулся – его уровень доступа к секретным материалам не дотягивал до прямого общения с самим Владыкой земли эльфийской Элрондом.

Королевский замок
Спальня Элронда

Первые лучи утреннего солнца блистали яркими вспышками на развешанном по всему помещению эльфийском оружии, до сих пор напоминавшем о прошедших днях кровавых битв за родную землю. Светящиеся точки светлячков до сих пор роились под высоким сводчатым потолком, не собираясь возвращаться в темные и холодные ульи. Сквозь приоткрытое окно доносились далекие строевые песни эльфийских солдат, вечно проводивших свои учения под стенами королевского замка. В самом древнем строении царили тишина и спокойствие.
Запыленный Палантир, одиноко валявшийся на столике под большим овальным зеркалом среди окурков сигар и пробок от винных бутылок, тускло засиял бледно-оранжевым светом, и на его поверхности медленно вырисовалось обеспокоенное лицо Леголаса.
- Владыка Элронд? – спросил эльф, напряженно вглядываясь в полутемное пространство спальни. – Вы здесь? Агент Леголас связался с вами для предоставления отчета.
Со стороны кровати донесся тихий шорох, и заспанное, недовольное лицо повелителя Элронда появилось из-под широкого одеяла.
- Ну что еще вам надо?… - крайне раздраженно произнес правитель, встряхнув головой, дабы отбросить назад растрепанные с ночи волосы. – Какой идиот до сих пор не понял, что мой рабочий день начинается в двенадцать?!
Увидев в Палантире сияющие верностью и преданностью глаза юного стрелка, Элронд немного подобрел и спросил с более спокойной интонацией:
- Лего? Это ты?.. Черт возьми, где вы таскались всю ночь? Другие группы принесли то, за чем я их послал, еще вчера вечером!.. Надеюсь, – в его голосе появились нотки беспокойства, - ты достал все, что я записал тебе в список?
- О нет, - грустно ответил Леголас. – Простите вину мою, о Великий Элронд, но я не смог прочесть написанное вами из-за загадочной манеры вашей писать эльфийские буквы. Но вопреки всем несчастьям, препятствиям и черным сауроновским козням…
- Короче, мой друг, короче, - перебил его Элронд. – В вашем перечне продуктов меня сильно волнуют лишь два основных пункта, а именно: помидоры и огурцы.
- Как раз об этом и вел я свою речь, о правитель. Непреодолимая дилемма стоит передо мной, и не знаю я, какой путь нам выбрать для добычи огурцов. Тут замешаны вопросы политики, и лишь такой умудренный веками правления стратег, как вы, может решить этот сложнейший вопрос. Но прежде… не будете ли вы против, если я задам один вопрос?
- Ну, задавай, раз такой любознательный.
- Я хотел бы знать, зачем великой державе эльфийской и вам, как ее правителю, так срочно понадобились огурцы, помидоры и прочие подобные овощи, ибо без этого знания не смогу я принять взвешенное и мудрое решение.
- Что же… думаю, не будет вреда, если ты узнаешь, - изрек Элронд, зажигая сигару. – Дело, мой друг, вот в чем. Вчера вечером ко мне прибыл почтовый манускрипт, где было написано, что ровно через день – то есть, сегодня вечером – ко мне прибудет с дружеским визитом сам Келеборн, братский король эльфов, владыка лесов и лесопосадок.
Элронд тяжело вздохнул и продолжил:
- Не секрет, что между нашими эльфийскими королевствами всегда шло жестокое соперничество. Так вот, чтобы доказать, что полуэльфы ничуть не хуже братьев из Лориена, я решил устроить в честь нашего гостя грандиозный банкет и для этой цели разослал по стране шесть спецотрядов: за мясом, за рыбой, за фруктами, за мухоморами, за выпивкой, и вас – за овощами. Надеюсь, теперь ты осознал, как важна возложенная на вас миссия, храбрый воин.
- Я верю в мудрость вашу, о правитель, и взываю вас решить: возможно ли ради этой благородной цели нарушить эльфийско-орковское перемирие и добыть огурцы на вражеской земле садов Сарумана?
- Мммда… хороший вопрос… над этим стоит подумать… - медленно произнес Владыка эльфов, изо всех сил пытаясь преодолеть охватившую его разум сонливость. Он затушил сигару о край стола и, достав из-под подушки знаменитую магическую диадему, водрузил ее на свою голову с твердым намерением разрешить этот сложный политический вопрос. Однако, мысли Элронда неотступно сворачивали в иную сторону…
Первым делом, вождь народа эльфийского попытался хотя бы примерно определить риск операции по вторжению в сады Сарумана и прикинуть примерный процент успешности этой миссии, но тут же оставил подобные раздумья, в который раз убедившись, что вычисления такой сложности не под силу его стратегическому интеллекту. Следующее, что попытался вспомнить Элронд, - начинались ли когда-нибудь войны из-за нарушения государственной границы с целью воровства огурцов… впрочем, великий эльф отказался и от этих размышлений: парадоксально, но он практически не помнил ни одной войны, в которой участвовал сам. Не стоит удивляться этому странному изречению: мир Средиземья полон противоречий, равно, как и души его обитателей. Словно день и ночь, словно тьма и свет, меняются их мысли и поступки, вновь и вновь доказывая несовершенство и ничтожность простых смертных перед могучими Первооснователями, с презрением взирающими на неразумные лица потомков со страниц бессмертного «Сильмариллиона». Но вернемся к воспоминаниям Элронда. Корень причины того, что славные дни битв за эльфийскую родину не оставили отпечатка в умудренном сознании правителя, был прост, как жизнь в Шире. Вся суть заключалась в том, что во время эльфийско-орковских войн бесстрашные эльфы, дабы удвоить свое бесстрашие и ненависть к проклятым оркам, частенько принимали перед очередным важным сражением парочку грибочков-мухоморчиков. Не брезговало этим действенным средством и военное командование, в которое входил Элронд; after all, все эльфы были подобны в своих маленьких слабостях… Естественно, после такой «стимуляции» память эльфийских воинов отключалась на довольно внушительный срок, и даже сам Элронд частенько не знал, что происходило на поле боя и чем закончилось очередное нападение эльфийских войск на лютого врага. На чьей стороне осталась победа, великий стратег определял по тому, где приходил в сознание: в госпитале или под праздничным столом (но чаще, все-таки, в госпитале).
На этом звене в цепи своих мыслей Элронд яростно сжал губы, вспомнив, как ему досталось на всех этих чертовых войнах, и ход его раздумий окончательно ушел в сторону от огурцов и эльфийской политики. Мысли великого правителя вновь вернулись к той теме, которая волновала его с самого вчерашнего вечера, когда в замок прибыл злополучный манускрипт - послание от Келеборна…
При всей своей неоспоримой честности и моральности, которыми по завету мифов должен обладать истинный Владыка эльфов, Элронду были свойственны и другие, более приземленные чувства - как, например, зависть. С давних пор его далекой молодости, когда развесистые Анты были всего лишь зелеными ростками, массово гибнувшими под беспощадными сапками хоббитов, Элронд привык быть первым во всех своих делах: личных и государственных. И однажды на этом пути к совершенству непоколебимо встал заклятый враг Элронда – Келеборн.
Противостояние Владыки лесов и Владыки гор было предопределено древнейшими легендами, в которых извилистым эльфийским шрифтом значилось (для экономии времени ритуальное предисловие мы опустим):

Настанет для эльфийцев черный год,
Когда Колечко к людям перейдет.
Тогда в державе воцарятся два
Полнейших, безнадежных дурака.

Примечание.
Для тех, чьи дедушки не были друидами или фашистами, покажется странным такое неуважение предков к двум лучшим правителям земли эльфийской, коих рождала когда-либо эта самая земля. На самом деле, в таких «крайностях» нет ничего странного. Все дело в том, что Великие Первооснователи справедливо считали себя «верхом эволюции» и были полностью уверены в том, что все последующие поколения никогда не будут настолько мудрыми и совершенными, какими были Они, Великие Предки, Те, Кто Создал Землю, Небо, Эльфов, Хоббитов, Орков, Рок-н-Ролл, И, Возможно, Даже Людей (хотя сами люди и, в частности, Дарвин, с этим категорически не согласны). Так вот, эти Предки – раз уж им выпала возможность записать все грядущее в мифы и легенды – не преминули хорошенько опаскудить всех своих будущих сынов и дочерей, не оставив без крепкого словечка даже самого Толкиена (как Предки о нем выражались, пересказывать здесь не будем).

Один из двух полнейших дураков
Будет царем посадок и лесов.
Иной у Элронда предвидится набор:
Он станет властвовать в краю высоких Гор.
Но чтобы вы, козлы, понять смогли,
На кой черт Предки разговор сей завели,
Мы скажем вам: пусть равная их власть,
Не утихает в сердце зависти напасть.
И спор не в том, кто с орками вел бой,
Вопрос о женщинах всему тому виной:
Пусть Элронд многих затащил в постель,
Его соперник в жены взял Галадриэль.
Мораль всей этой сказочки ясна:
Хоть ты король, а все ж главней жена.

Вот такими строчками Предки просто и доступно объяснили, за что Элронд невзлюбил Келеборна. По правде говоря, между ними всегда существовала ощутимая разница. Владыка лесов Келеборн, чьи подданные ласково нарекли его «лесовичок», был аристократом до кончиков своих торчащих ушей – в отличие от Элронда, в котором еще сильна была пролетарская кровь далеких предков-коммунистов. Но главная трагедия Владыки гор была в том, что эльфийки предпочитали ему, отважному воину, этого неженку и слабака Келеборна, который не выносил вида крови и терял сознание всякий раз, когда протыкал палец колючкой мордорского терновника. Привыкшие к гармонии и красоте эльфийские женщины не могли устоять перед романтичной мордой Властителя Келли, в частности, перед его загадочными глазами, чувственными губами, тонкими, изящными бровями и, конечно же, бесподобными блондинистыми локонами, так возбуждающе раскиданными на его плечах. А остаться равнодушной, услышав его нежный, сладкий голосок, который тихо шепчет в твое ухо слова любви, было практически нереально. В науке под именем «любовь» Келеборн был вне всякой конкуренции; именно это качество позволило ему удостоиться наивысшей чести для эльфа-мужчины – быть супругом самой Галадриэль, которую испокон веков считали эталоном женской красоты. Несложно догадаться, что семейная жизнь Элронда сложилась не настолько удачно.
Итак, все вышесказанное медленно проползало сквозь сознание Властителя эльфов, заставляя его в который раз презрительно сжимать губы и мысленно поносить ненавистного Келеборна всеми существующими в эльфийском языке обидными словами…

Под высокой твердыней забора уже около десяти минут царила мертвая тишина. Наконец, стоявший спиной к Леголасу Юрик, помыслы которого неотступно сворачивали в сторону садов Сарумана и пребывающих там мордорских вин, развернулся к лучнику и тихо спросил, предусмотрительно закрыв ладонью глаза:
- Э-э-э, Лего… я, конечно, не смею возражать против того, чтобы ты общался с великим Элрондом, но… скажи мне, пожалуйста, как скоро вы завершите свой «разговор»?
Ответа не последовало. Вспомнив мудрое выражение древних о том, что за счастье надо бороться, Юрик решительно убрал ладонь со своих глаз. Его взору предстало весьма странное зрелище. Застывший, словно надгробная статуя, Лего продолжал удерживать в своей руке прозрачный шар Палантира, с той же беззаветной преданностью взирая на молчаливое и задумчивое лицо Элронда. Вежливо, но настойчиво отпихнув Леголаса в сторону, Юрик подхватил Палантир и произнес с очаровательной, невинной улыбкой:
- Великий Элронд, разрешите мне обратиться к вам с вопросом?
Полностью погруженный в раздумья правитель эльфов чуть было не вскрикнул от испуга, когда мелодичный голос рок-музыканта Юрика прервал неспешный ход его мыслей. «Пробуждение» от философских дум оказалось для Элронда крайне неожиданным: в первую секунду он всерьез решил, что ему сообщили о начале новой эльфийско-орковской войны. Не теряя ни секунды, умудренный сотнями битв правитель выхватил из под кровати увесистую алебарду и вознес ее над головой с намерением уничтожить ненавистный Палантир и немедленно начать сбор эльфийской армии для борьбы с врагом, когда увидел на сферическом экране не менее перепуганное лицо Юрика. Поняв свою ошибку, Элронд нехотя опустил оружие и глубоко вдохнул для того, чтобы успокоить взвинченные нервы. Оцепеневший Дио Ленор, которого напугала выходка Властителя, пошатнулся и, скорее всего, упал бы на проклятую лужайку, если бы Леголас заботливо не подхватил его под руки.
- А-а, это все еще вы… - заключил Элронд, смотря на мертвенно бледного Юрика и сияющего преданностью Леголаса. Заметив черные волосы Дио Ленора, Владыка эльфов примирительно улыбнулся и произнес:
- Темноволосые эльфы… странновато для этой местности… Слушай, а мы случайно не земляки?
- В-в-возможно, о в-великий Элронд… - еле слышно проговорил Юрик, все еще не восстановивший спокойствие духа после столь сильного испуга. Услышав голос Властителя, Леголас осторожно вернул своему другу вертикальное положение, медленно распрямил плечи и грациозно поднял к небу подбородок, тем самым приняв Парадную стойку №126, о которой в Уставе Объединенной эльфийской армии сказано: «позиция, используемая во время военно-дипломатических встреч, для торжественного приветствия монарха или для принятия жестокой смерти от грязных лап орковских отродий». Добавим, что таких «стоек» для эльфийских воинов существовало около семи сотен – на все случаи непростой армейской жизни, - и Леголас, как трижды медалист Военной академии имени Непобедимых и Непогрешимых Предков, досконально изучил этот важнейший элемент военной подготовки. Впрочем, Элронд вряд ли оценил такое рвение юного воина, ибо в теоретических дисциплинах – в отличие от реальных сражений - Властитель эльфов, к стыду своему, был и остался законченным двоечником.
- Ну, чего застыл? Тебя как по фамилии? – продолжил дознание Элронд.
- Дио Ленор, старший лейтенант разведки, сэр.
- Значит, Ленор… интересно… что-то я не припоминаю, чтобы когда-нибудь встречал этих самых Леноров…
- Вообще-то, я из рода Арчеров, - смущенно вставил Юрик (среди эльфов, где - благодаря Келеборну - очень ценилась «чистота породы», не принято было упоминать о своем неэльфийском происхождении).
- Арчеров? Неужели?! Тех самых Арчеров, которые правят в Англии графством Суррей?
- Не совсем, о правитель… - произнес Юрик, все больше и больше краснея от смущения. – Видите ли, в Суррее правит брат моего дедушки - это который Джон Рональд Руэл. Сам дедушка – хоть он и англичанин - бывал на Туманном Альбионе лишь раз, когда приплыл в Лондон на сборы эльфийской армии в первые дни Двадцать Шестой войны против орков. После окончания сражений он не пожелал остаться на просторах Средиземья и вернулся домой, в Румынию.
- Святые руны! – воскликнул Элронд, экспрессивно взмахнув руками. – Этого не может быть! Выходит, ты – внук Владислава? Того самого Владика из трансильванских коммунистов, который…
Элронд вовремя прервал свою речь, вспомнив о том, что коммунизм уже много веков запрещен Валарами, а его сторонников судят строже, чем хоббитов, стащивших у соседа картошку. Причина такой нетерпимости крылась в давнем предсказании Предков по поводу грядущего краха монархии; не удивительно, что эльфов подобные перспективы не прельщали.
- Мммда… как странно, что я не встречал тебя раньше… - задумчиво изрек Элронд, продолжив разговор с Юриком.
- У меня недостаточный уровень доступа к секретным материалам, чтобы принимать приказы лично от вас, Властитель.
- Удивительно… - произнес Элронд, сделав вид, что он понял, о чем только что сказал Юрик. – Что же, если будешь когда-нибудь в Трансильвании, передавай привет Владику… а этот камешек, который у тебя на шее, случайно не он подарил?
Давящая тень оцепенения вновь окутала сознание Юрика, когда он понял, что находится на грани разоблачения: меньше всего юный воин хотел, чтобы о подробностях его не вполне законных деяний на землях Амбера узнал сам Элронд. Чудовищным усилием воли Дио Ленор заставил себя выйти из ступора, попутно вспоминая «Десять правил, как сочинить правдоподобный миф на любую тему». К счастью для юного Арчера, Властителем эльфов вновь овладели приятные раздумья:
- Помнится, во время войны твой дедушка был настоящим проклятьем для орков… ну, и не только для них. Характер у него, конечно, не подарочек, зато никто не мог превзойти его на поле боя. Впервые мы встретились на совещании при Главном Штабе; когда я вошел, Владик как раз доказывал нашему начальнику, что выбивание Мордорских ворот таранным бревном из Анта не повлечет за собой никаких дипломатических протестов со стороны этого самого Дерева. В общем, мы разговорились, и я с удивлением узнал, что он тоже полуэльф и тоже из людской породы. С тех пор я и Владик дрались плечом к плечу, а сколько орковских отродий мы уничтожили, не ответят и легенды; нас даже прозвали «Смит энд Вессон» - за боевые заслуги…
Кто знает, в какие дебри прошедших веков завела бы Элронда нить его рассказа, если бы сержант, руководивший построением роты под стенами королевского замка, не прокричал «а ну-ка разлетелись все по казармам!!», тем самым обозначив приход десяти часов утра.
- Да-а, славные были времена сражений, - подытожил свой рассказ Властитель эльфов, задумчиво поглаживая проржавевшее от крови орков лезвие алебарды. Наконец, он вернул взгляд на Палантир и произнес:
- Что-то я увлекся разговором. О чем ты там меня спрашивал, Лего?..
- Вопрос мой был касательно того, можно ли нам пересечь границу вражеских земель Сарумана, дабы добыть для вашего величества те самые злосчастные огурцы, о коих и вел я свою речь.
Упоминание «огурцов» окончательно вернуло Элронда к проблемам насущным. Поняв, что время приезда Келеборна неуклонно приближается, Владыка эльфов выругался отнюдь не этичным словом и яростно прокричал в передатчик:
- Черт возьми, Лего, ну когда ж ты своей дурной головой думать будешь?! Пойми же наконец: огурцы нужны мне до двенадцати, любой ценой – ты слышишь, любой! Мне плевать, где ты их достанешь, хоть у самих Великих Предков!! В атаку, боец! Немедленно лезь через забор – и помни: родина надеется на твою смелость!
Растроганный до слез упоминанием «родины» эльфийский воин вскинул к небу руку с оружием, и вдохновенно изрек:
- Я выполню свой долг перед эльфийским краем, о правитель! Пусть даже придется мне отдать за это жизнь, но я не отступлю ни на дюйм: или восславлен буду я за победу, или паду смертью храбрых и вознесусь в небесный чертог Вальхаллы! Ваша воля будет исполнена, сэр!
Элронд, под конец речи Леголаса и вовсе закрывший уши ладонями, поспешно добавил «так держать, Лего» и с неимоверным облегчением выключил Палантир, оставив не в меру словоохотливого эльфа наедине с Юриком.
После того, как связь завершилась, Леголас чувственно смахнул со щеки слезу и обратился к Дио Ленору:
- Мы должны спешить, друг мой, ибо лишь от нас зависит судьба родного народа!
Юрик взглянул на сияющее неземным счастьем лицо Леголаса, затем вспомнил ужасающий вид Элронда с алебардой… и, незаметно для товарища, покрутил пальцем у виска.

Умиротворенная тишина была для Элронда лучшей наградой. Стараясь не думать о приезде Келли и проклятых огурцах, Властитель собрался продолжить прерванный звонком Леголаса утренний отдых, когда уловил краем глаза едва заметную светящуюся точку на поверхности стола. Натренированный взгляд лучника-снайпера безошибочно определил, что источником сияния является светлячок, бессовестное создание, имевшее наглость не вернуться в улей с наступлением рассвета. Это, на первый взгляд, незначительное событие стало последней каплей для расшатанных нервов Элронда. Великий воин в ярости треснул ладонью по столу, прикончив чертово насекомое, устало откинулся на подушки и натянул на себя одеяло с твердым намерением больше не просыпаться до самого полудня. Однако философские раздумья так и не покинули разум Правителя, мешая ему погрузиться в туманные дали сновидений. Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей, Элронд медленно провел рукой по древку его неизменной алебарды, на всей площади которого располагались неглубокие отметины. Подобные насечки, сделанные Властителем, отмечали количество женщин, состоящих в «послужном списке» Элронда. Странно, но воспоминания о ночах, проведенных с прекрасными эльфийками, не вызывали в душе Властителя должного отклика. Виной тому была Она, единственная, кого он любил по-настоящему, - и единственная, с кем он бы хотел встретить это ничем не примечательное утро. К сожалению, страницы фолиантов никогда не сотрутся, и предсказанная Предками судьба должна исполниться в любом случае. Жизненный путь привел Элронда к тому, что этим утром он был один; пустующее место в его постели было холодным, словно кристальная вода Лесного Колодца, а пылающий в сердце огонь обжигал сильнее смертоносной лавы Ородруина. Больше всего на свете он бы хотел видеть ее рядом с собой, даже зная, что этого никогда не будет… впрочем, Элронд вынес из непростой жизни военачальника и школьного двоечника одну простую истину: не стоит слишком много думать о проблемах. Именно поэтому Властитель мило улыбнулся своему отражению в зеркале, положил щеку на широкое лезвие алебарды и закрыл глаза, постепенно погружаясь в сон под новую волну романтических воспоминаний…

- …Идиоты! Придурки!! Дистрофики эльфийские!!! – в бешенстве кричал Элронд. – Мы за шаг от победы, а вы, козлы, не можете выбить эту ------- дверь!!
Причиной дикой ярости Властителя (помимо эффекта от мухоморов) был отряд из двадцати эльфов, который безуспешно пытался повалить огромную дверь Мордорской башни. Напомним: шла двадцать шестая война против орков, и никогда прежде армия Элронда не была так близка к победе. Осталось лишь захватить Башню – и венок победителя был бы возложен на темные волосы Властителя. Но на пути к желанной цели встала серьезная преграда, и имя ей было «дверь».
Излишне говорить, что эльфы никогда не умели поднимать тяжести. Эта вопиющая ошибка природы проявилась тогда, когда в руках воинов оказалось таранное бревно из срубленного Анта. Неимоверными усилиями эльфы вбивали дерево в закрытые ворота; бедный Ант отчаянно сопротивлялся этому насилию, так что нескольким солдатам пришлось залезть на дерево и удерживать его непокорные ветви. Работа продвигалась тяжело и мучительно.
Минуты шли за минутами; таранное бревно врезалось в дверь, отмеряя время подобно метроному, а ворота все так же оставались неприступными. Сам Элронд, который нервничал все больше и больше, под конец второго часа «мучений с дверью» окончательно потерял власть над своими эмоциями. С трудом разглядев среди абсолютно одинаковых блондинистых эльфов командира отряда, Элронд решительно направился в его сторону. Он схватил перепуганного лейтенанта за ухо и прокричал устрашающим командирским голосом:
- Эй ты, хоббит-переросток! Слушай внимательно, а то твои уши станут вдвое короче! Если через пять минут мы не войдем в чертову Башню, я лично пошлю тебя на пожизненную каторгу в Шир – собирать капусту!!
Несчастный офицер в диком ужасе закивал головой; он был готов на все, лишь бы Властитель отпустил его: уши были самым чувствительным и уязвимым местом на теле эльфов.
Довольно улыбнувшись, Элронд вновь отошел в сторону. Мордорский пейзаж отнюдь не способствовал приятным мыслям. Тучи пепла вздымались в воздух порывами холодного ветра, и зарево извержения Ородруина озаряло мрачные черные небеса. Всадники-Назгулы выстроились в неподвижный ряд вдоль стены Башни и меланхолично наблюдали за попытками эльфов выбить дверь (как известно, темные наездники ничего не делали без приказа, а приказывать было некому).
- Вы посмотрите, кто к нам пожаловал! Сам Элронд Смит! – издевательски произнес чей-то далекий голос сверху. – А я уж подумал, что ты у людей – занят коммунистической революцией!
Элронд медленно поднял голову, чтобы увидеть, какой наглец позволил себе издеваться над святым именем коммунизма. Непогрешимая интуиция и острый слух не обманули Властителя: в окне сто девятого этажа Башни виднелось ехидное лицо Сарумана. Он высунулся в узкую форточку и заорал, размахивая каким-то заплесневелым фолиантом:
- Что, Элли, не продвигается твое наступление? Думаешь, ты сможешь захватить Мордорскую твердыню? Да скорее хоббиты поумнеют, чем тебе это удастся! Социалист недоученный! Ну-ка, назови мне средний балл твоего аттестата! Позорно, Элронд, позорно… Ты хоть читать научился за три тысячи лет своей жизни? Вижу, что нет! Если б ты умел, то, наверняка, потрудился бы прочесть в «Сильмариллионе», чем кончится эта война! Обрадую тебя, дружок: черта с два вы победите! Темная магия вечна – пора уже запомнить, дорогой мой!
Дикая ярость вскипала в сердце Элронда, когда он слушал эти издевательские слова. Бесстрашный воин хотел было схватить свой лук и пустить стрелу прямо в глаз служителю Саурона, но судьба была к нему неблагосклонна: сегодня утром Властитель поранил щеку и два пальца на правой руке, когда пытался побриться на скачущей галопом лошади.
- Да-а, правильно выразились Предки, когда сказали, что дурак умного не поймет… – продолжил свои мерзкие речи волшебник. – Ну, чего ты там застыл? Может, тебе прочесть, что написали Древние насчет твоей участи? Вот, пожалуйста: три тысячи двести двадцать девятая страница из «Старшей Эдды», статья: «Чем кончилась обреченная на провал попытка эльфов захватить Мордорскую Башню». Посмотрим, посмотрим… где-то я здесь отмечал… ага, вот оно!

«Двадцать пять раз мы, Великие Предки, тратили время на рисование священных рун. Двадцать пять раз мы пытались объяснить глупцам-эльфам, что им никогда не удастся победить Мордорскую державу. Но нет: вновь и вновь, с неимоверным упорством, Владыка Элронд прет против нашей воли, пытаясь изменить то, что нами уже двадцать пять раз предсказано. Пора нам, Умнейшим из Умнейших, высказать свое недовольство: описания деяний какого-то дурня Элронда занимают половину «Сильмариллиона», причем сам он об этом даже и не догадывается! Но ничего, мы это дело так не оставим. Что же придумать такого, чтоб ему, козлу, перехотелось войны устраивать? Вот вы не знаете, а мы знаем, ибо мы – Всезнающие и Всевидящие Предки. Итак, слушайте новое предсказание:

Да будут эльфы за шаг до великой победы,
Да удастся им повалить Врата Мордорские,
Но поплатятся они за это жизнями.
Из всех двух дюжин эльфов
Лишь Элронд уцелеет,
Дабы самому войти в пределы Башни,
Дабы не делить ни с кем долгожданный триумф.
Но зря надеется воин на позитивный исход:
Пути судьбы неисповедимы –
Сложна она, подобно Лабиринту в Амбере.
Поэтому не странно, что кончится все печально:
Не сможет Элронд ступить за башенный порог,
Ибо падет на его голову кара небесная».

- Вот и вся история, - произнес Саруман, с видом профессора закрыв древнейший фолиант. – Дальше - картинки и пара анекдотов. Надеюсь, теперь великий Элронд ясно осознал, что он снова останется в дураках?
- Ты у меня поговори еще, старый маразматик! – в бешенстве крикнул Элронд. – Свои сказочки будешь оркам на ночь рассказывать, а не мне! Думаешь, раз у тебя уши короткие, так ты умнее?!
- Не в ушах мудрость, о Элронд! – издевательски парировал Саруман. – Ты все равно меня не переспоришь, так что оставь демагогию для съезда Партии: братья-коммунисты выслушают тебя с упоением!
- Да как ты смеешь… - медленно проговорил Элронд. В его глазах зажглись дьявольские огоньки, а рука потянулась к левому карману боевых джинсов.
- А что ты мне сделаешь? – совсем уж нагло крикнул Саруман. – Забежишь в Башню и проткнешь меня своей алебардой? Давай, попробуй! Пусть сбудется предсказание Предков!
- Получи, гад!! – донесся до волшебника дикий крик Элронда…и все вокруг застыли, объятые священным ужасом. В руке Элронда, подобно закатному солнцу, сиял кроваво-красный Партийный Билет.
- Властью народа приказываю тебе: изыди, демон! – гневно произнес Владыка эльфов, направив сверкающую обложку магического артефакта в сторону Сарумана. Воистину, велика была сила этой, на первый взгляд, обычной красной книжечки. Черный пепел взметнулся с земли под неожиданно возникшим порывом ветра; эльфы-воины в ужасе бросили Анта и закрыли руками головы, всерьез уверившись, что настал час Страшного Суда. А Элронд, подобно каменной статуе, стоял посреди вихря черного пепла, вознеся Партбилет в небо, и его темно-карие глаза сияли непоколебимой решительностью. Не выдержав такой массированной атаки, Саруман яростно выругался в адрес Элронда и скрылся за форточкой.
Когда все стихло, испуганные не на шутку эльфийские воины подняли головы и устремили пораженные взгляды на безмерно довольного своей победой Властителя. Заметив реакцию подчиненных, Элронд не мог не улыбнуться; он опустил спасительный Партбилет обратно в карман и небрежно поправил темно-бордовый платок на своей шее, который подозрительно напоминал пионерский галстук. Назгулы переглянулись между собой, но решили промолчать.
После этого происшествия работа с выбиванием двери пошла гораздо быстрее. Треск прогнивших досок разносился по всему Мордору; как бы то ни было, непокорные орки, скрывавшиеся в недрах Башни, не спешили сдаваться. Шум заглушал одобрительные крики Элронда… удар… еще удар – и…
Внезапная тишина опустилась на Мордорское пепелище: державшие бревно эльфы заметили, как их медленно накрывает длинная черная тень… Двадцать пар глаз поднялись вверх под тревожный скрип – и взору храбрых воинов предстала ужасающая картина. Огромная дубовая дверь, которую они так долго пытались обрушить, покачивалась на единственной уцелевшей петле, зависнув над несчастным отрядом.
Парализующий страх настиг эльфов; лицо Элронда за секунду стало бледнее, чем пластырь на его щеке. Совершив последний оборот на ржавом кольце петли, дверь остановилась в верхней точке своего вращения – и, словно горный обвал, словно орудие Судного Дня, с громовым треском рухнула на головы воинов.
Падение двери поняло в воздух непроглядную тучу пепла. Когда он рассеялся, на пустыре – помимо черных всадников – возвышалась лишь одинокая фигура Элронда. Все двадцать эльфов были навечно погребены под тяжелыми досками и ветвями разбитого в щепки Анта. Смертельно бледный Властитель окинул это кладбище пораженным взглядом: сказать, что он был шокирован, означало ничего не сказать. Внезапно взгляду Элронда попался увесистый кусок железного дверного каркаса, который покоился на земле в нескольких дюймах от его ног. Осознав, что он был на волосок от смерти, Властитель нервно вздрогнул: происшедшее оказалось для него слишком тяжелым испытанием. Перед глазами Элронда поплыл туман, а сердце пронзила резкая боль; он пошатнулся и вовремя схватился за шею назгуловской лошади, чтобы не упасть.
- Вот черт, - холодным металлическим голосом произнес один из всадников. – Уже и дверь свалили.
- А тебе-то что? – таким же безразличным тоном спросил второй.
- Да так… нравилось, как мы из нее выезжали. Классно было. Красиво и угрожающе.
- Точно, - подытожил четвертый всадник, после чего разговор затих.
Пребывая в полусознательном состоянии, Элронд неотрывно смотрел в сторону проклятой Башни, посреди которой теперь сиял огромный пустой прямоугольник. Желание довести начатое до конца и победить чертовых орков полностью овладело мыслями Властителя. С отчаянной смелостью Элронд выхватил из рук темного всадника меч и, шатаясь, направился ко входу в Мордорскую башню. Его разум затмило пьянящее предвкушение скорой победы, а сердце бешено билось от волнения. С трудом добравшись до порога, Элронд опустил тяжелое оружие и гордо встряхнул головой: еще один шаг – и Двадцать шестая война окончится в пользу эльфийской Армии… Окрыленный мечтой, Властитель уже было ступил за порог, когда внезапно остановился, услышав откуда-то сверху подозрительно знакомый треск. Не веря своим ушам, Элронд медленно поднял глаза – и сбылось предсказание Великих Предков. Внушительный кусок белой штукатурки, расшатанный падением двери, откололся от потолка и свалился прямо на Властителя, остановив его на пути к желанной цели. Победа в Двадцать шестой войне вновь не досталась эльфам.

На этом месте сновидения Элронд проснулся и чуть приоткрыл глаза, дабы убедиться, что он находится в своем замке, а не в Мордорской башне под обвалившимся потолком. Добавим, что происшедшее с ним на той далекой войне оставило в душе Властителя самые теплые воспоминания. Единственным неприятным моментом, помимо разбитой головы, было то, что проклятая штукатурка оказалась чертовски стойкой, и Элронду невольно пришлось две недели проходить с абсолютно белыми волосами: нетрудно догадаться, что из-за Келеборна Властитель ненавидел блондинов.
- Разрешите обратиться к вам, о Элронд? - донесся чей-то голос со стороны двери.
Властитель эльфов нехотя поднял голову. На пороге возвышалась стройная фигура блондинистого эльфийского воина. По серому свитеру и брошке в виде листика Элронд безошибочно определил, что перед ним – легионер лесной рати Властителя Келли. Медленно вытащив из-под одеяла алебарду, великий стратег мило улыбнулся гостю и произнес:
- Чего стоишь? Заходи, раз пришел.
С подозрением взглянув на грозное оружие, легионер вытянулся в почетную стойку и доложил:
- Я уполномочен передать вам послание от Властителя лесов Келеборна. Наш светлый лорд просил напомнить вам, что прибудет в ваш замок сегодня, около трех часов.
- И это все? – издевательски вежливым тоном спросил Элронд, продолжая улыбаться. – Неужели светлый лорд Келеборн всерьез думает, что я мог забыть о нашей встрече? С памятью у меня, слава Предкам, все нормально: я был ранен в голову всего пять раз, а не шесть и не семь, как пишут о том в легендах.
Посланник Келеборна начал медленно бледнеть: он все больше убеждался, что попал не к дружественным горным эльфам, а в логово свихнувшихся на почве Кольца заговорщиков.
- Что же, - заключил Властитель, подняв вверх левую бровь. – Передай своему лорду, что я с нетерпением жду того момента, когда Его Величество объявится в моей скромной обители. И еще одно – раз ты уже здесь…
Пальцы Элронда медленно скользнули вниз по ручке алебарды. Не успел легионер оглянуться, как серебряная вспышка промелькнула в дюйме от его щеки; брошенное Властителем оружие накрепко вонзилось в дверь совсем рядом с перепуганным эльфом.
- Будь добр, отнеси алебарду моему оружейнику, - невозмутимо добавил Элронд. – Скажешь ему, чтобы заточил лезвие.
Пребывающий на грани обморока легионер кое-как умудрился вытащить оружие из двери и поспешно выбежал за порог комнаты, но вдруг остановился и вновь обернулся к Властителю.
- Я… забыл сказать вам, о Элронд, об одной важной вещи. Дело в том, что разведка Лорда Келеборна сообщила ему о возможной попытке служителей Саурона устроить диверсию во время сегодняшней встречи. Поэтому, ради своей и вашей безопасности, Владыка лесов сегодняшним утром прислал к вам лучшее спецподразделение Лесной армии – женский стрелковый батальон…
Эльф невольно замолк, с ужасом видя, как дико изменилось лицо Элронда при этих словах. От прежнего спокойствия не осталось и следа: глаза Властителя вспыхнули огнем, а губы искривила настолько дьявольская улыбка, что признать в нем убежденного борца против темных сил было практически нереально. Не выдержав нервного напряжения, легионер захлопнул дверь и бросился прочь из этого проклятого места.
Сам Элронд пребывал в состоянии, близком к инфаркту: он отказывался верить в такой невероятный подарок судьбы. Женский батальон… легендарные воительницы Лесной армии… личный отряд охраны Келеборна… и вот – они в его замке, прямо за этой дверью… Еще никогда счастье не было так близко к Элронду: Властитель эльфов был воином до глубины души, и, как истинный воин, он не мог не любить красивых женщин. А уж таких отборных эльфиек, как воительницы спецбатальона, полюбили бы сами Предки… Зажженные огнем страсти помыслы Элронда безудержно неслись вперед, на ходу создавая дьявольский план мести Келеборну. Элронд прекрасно знал, зачем Властителю Келли нужен женский батальон: именно этим он и хотел воспользоваться, чтобы хоть раз в жизни превзойти ненавистного соперника… Не медля ни секунды, великий стратег надел свой знаменитый бордовый халат, подошел к зеркалу и несколькими движениями пригладил длинные пряди темных волос, после чего уверенно толкнул дверь и вышел навстречу своей мечте.

Они стояли в ряд по обе стороны от входа в покои Элронда… Прекрасные лица эльфийских воительниц были холодны, словно белый мрамор, а за спинами сверкало серебро великолепных боевых луков. Высокомерие и неприступность – вот что отметил Властитель, направив в сторону эльфиек свой изучающий взгляд. Впрочем, наметившиеся трудности в достижении цели лишь разожгли его внутренний огонь. Придав улыбке загадочность и гордо расправив плечи, Элронд медленно прошел вдоль строя спецотряда. Наконец, он остановился и, скользнув взглядом от левого конца «шеренги» до правого, произнес сладковатым голосом:
- Доброе утро, леди.
Вопреки ожиданиям Властителя, светловолосые эльфийки проигнорировали его обращение. Взгляд Элронда остановился на одной из воительниц, выделявшейся среди однополчан темно-синим цветом глаз и особо высокомерным видом. Приблизившись вплотную к ее стройной фигуре, Элронд невозмутимо поинтересовался:
- Разрешите узнать ваше имя?
Прекрасная эльфийка одарила Властителя взглядом, способным испепелить заживо, но все же ответила:
- Старший лейтенант Ариэль, дважды Герой Лориена, командир Первого стрелкового батальона Лесной Армии.
- Вот и отлично… - изрек великий воин, неотразимо сверкнув глазами. – Властитель Элронд. Приятно познакомиться.
Семь пар глаз медленно скользнули по его силуэту, изучив Элронда с ног до головы. Все эльфийки знали его исключительно по древним легендам, написанным юмористами-предками; несложно догадаться, что хорошего в этих историях было мало. Реакция воительниц на появившегося перед их взорами Властителя оказалась на удивление спокойной, что, впрочем, было неудивительно, если вспомнить нравы и привычки их «начальника» Келеборна. Сохранив высокомерное выражение лица, Ариэль холодно произнесла:
- Рада, что наши пути пересеклись, мистер Смит. Я… много слышала о ваших деяниях.
Поняв, что разговор удается, Элронд без дальнейших раздумий перешел в решительное наступление. Он приблизил губы к уху неприступной воительницы и соблазнительно прошептал:
- Таким прекрасным эльфийкам не подобает оставаться в коридоре. Может… вы и ваши спутницы согласитесь пройти в мою комнату?..
Намек Властителя был ясен и очевиден, но действие его слов оказалось обратным ожидаемому. Взглянув в глубокие темные глаза Элронда со всем возможным презрением, Ариэль ответила ему издевательски вежливым тоном:
- Простите, о Властитель, но наша миссия в этой прекрасной горной стране – защищать вас от посягательства темных слуг Саурона. Именно поэтому мы останемся на боевом посту и проследим за тем, чтобы ни одна злонамеренная орковская тварь не пробралась сквозь вашу дверь.
Когда эльфийка кончила свою речь, Элронд почувствовал, как его губы невольно задрожали от обиды: слова Ариэль были отказом, жестоким, окончательным и бесповоротным. Кончики типично эльфийских ушей Властителя медленно опустились вниз, выражая крайнюю степень уныния; последний раз взглянув на бесстрастные лица воительниц, мистер Смит удалился к себе в полнейшем разочаровании, словно дракон, которому не удалось заполучить прекрасную принцессу.
Как только пресловутая дверь захлопнулась за спиной Властителя, дисциплина стрелкового батальона мгновенно исчезла. Бросив на пол луки и стрелы, эльфийки собрались в тесный круг, центром которого была Ариэль: несложно догадаться, что храбрые воительницы ждали от своей предводительницы продолжения какой-то особо интересной сплетни.
- Значит, девочки, про кого я вам рассказывала… ах, да, про Арвен! – гордо изрекла Ариэль, стоящая в кругу изнемогающих от нетерпения эльфиек. – Вот какую историю поведал мне Гендальф – это просто кошмар, уж поверьте мне… Итак, все начинается с того, что уставший Арагорн возвращается домой после целого дня тренировок по фехтованию. Представьте себе: поздний вечер, неясные очертания дома и свет в окне третьего этажа – это в комнате Арвен. Незадачливый муженек останавливается возле двери, занятый поиском ключей, - и тут происходит неимоверное…
На этом месте Ариэль, будучи опытной сплетницей, прервала свой рассказ, дабы еще больше подогреть нетерпение слушательниц. Выждав несколько секунд, она триумфально продолжила:
- Нет, вы только представьте, в какой шок был повергнут Арагорн, когда из того самого окна третьего этажа вылетел никто иной, как эльф Леголас!
Упоминание имени великого воина повергло эльфиек в настоящий шок. Не медля ни секунды, воительницы обрушили на Ариэль целую гору вопросов и высказываний:
- Как?! Неужели это был сам Лего?!
- Не могу поверить! Такого я от него не ожидала…
- Лего?! С этой Арвен?! Вот так новость!!
- Дальше, дальше! Рассказывай дальше!
Обнаружив такой интерес к своей истории, Ариэль продолжила повествование с еще большим вдохновением:
- Как вы уже догадались, Арагорну такое неподобство совершенно не понравилось. Забыв обо всяком приличии и тактичности, он выхватывает меч и бросается вверх, на третий этаж. Вот он уже в коридоре, вот он возле двери, вот он врывается в комнату – и останавливается на пороге, увидев – кого? – ну, конечно, же свою милую Арвен, причем совершенно одну.
При этих словах Ариэль эльфийки вновь ударились в возмущенные реплики вроде: «Нет, вы только подумайте!», «Одна – да кто ей поверит…», «А он хоть под кровать заглянул?..»
- Тише, девочки, тише! Дайте мне закончить. Итак, Арагорн стоит в дверях с видом полнейшего идиота; наконец, он приходит в себя и, заикаясь от волнения, спрашивает у своей женушки дико обиженным тоном: «Может, ты мне объяснишь, почему это из твоего окна только что вылетел Леголас?!» Конечно, Арагорн и сам прекрасно понял, что делали Лего и Арвен в ее комнате в столь поздний час, но вы только послушайте, что ответила мужу эта темноволосая хитрюга! Готовы? Тогда я продолжаю. С улыбкой ангелочка Арвен бросает в сторону Арагорна невинный взгляд и невозмутимо заявляет: «Дорогой, как ты мог даже подумать обо мне такое? Подумаешь, ну увидел ты Леголаса, так и что? Лего здесь вообще не при чем: его вышвырнул из окна Боромир, которому надоело ждать своей очереди в шкафу».
Конец этой неимоверно познавательной легенды был встречен закоренелыми сплетницами на «ура»: никакая другая история не вызвала бы в душах самовлюбленных эльфиек такого эмоционального отклика. Не успели отзвучать последние слова Ариэль, как весь женский батальон с неимоверным удовлетворением приступил к обсуждению сплетни-блокбастера, пересказывая полюбившиеся им эпизоды и награждая Арвен новыми и новыми нелестными «титулами».

Получив согласие Властителя Элронда на секретную операцию по добыче огурцов в садах Сарумана, Леголас аккуратно спрятал Палантир и задумался. Мысли его были о том, какой план лучше всего подойдет для выполнения этой священной миссии. Несомненно, юный воин был очень умным и образованным эльфом и вполне мог придумать отличный способ «захвата огурцов», но простые человеческие слабости взяли верх над безупречностью эльфийской души. Юрик, перед глазами которого маячил светлый образ подвала с мордорскими винами, решительно потряс Леголаса за плечо и спросил:
- Чем опять занят ваш непогрешимый ум, сэр?
- Не прерывай ход моих мыслей, Юрик, ибо направлены они в сторону обретения нами Стратегического Плана, - ответил Лего, задумчиво приложив палец к своему высокому лбу.
- В таких делах никогда не помешает прислушаться к мнению товарища, - многозначительно заметил Дио Ленор. – Давай-ка поступим просто и гениально. Я взбираюсь на каменный забор и кричу изо все сил: «Война, товарищи!! Анты нападают!! Спасайся, кто может!!» Конечно, орки никуда убегать не станут: они тут же бросятся в Башню – разбирать оружие, дабы покончить с неожиданными захватчиками. А мы тем временем спокойно обедним их огород на пару десятков огурцов и отнесем нашу добычу Элронду. Вот так поступают настоящие эльфийские «командос», друг мой.
- Со скорбью в душе уведомляю тебя, Юрик, что не лишен недостатков твой план. Прости, но должен я измыслить нечто более сложное, ибо сама Эльфийская Родина возложила на меня свои надежды.
Бедный Дио Ленор отчетливо осознал, что из-за этого полусумасшедшего Леголаса он никогда не доберется до вожделенного винного погреба. Его ум требовал решения одной-единственной проблемы: как заставить товарища по оружию немедленно перелезть через чертов забор. Казалось, ничто уже не сможет помочь Юрику, но Великие Предки сжалились над поклонником рок-н-ролла, явив ему свою милость в виде неимоверного подарка судьбы.
Ржавая крышка канализационного люка, щедро покрытая мусором и яблочными огрызками, одиноко чернела на песчаной дороге. Владей Юрик умом Леголаса и наблюдательностью Элронда, он бы давно уже заметил этот крайне странный факт, а именно: каким таким волшебным образом железной крышке удалось дожить до столь преклонных лет и не быть утащенной хоббитами в пункт приема металлических доспехов. Но в мире, созданном Великими Предками, не существует лишних деталей; мудрые Прародители нашли применение даже такой непотребной в Средиземье вещи, как люк в канализацию. Итак, пока Юрик пребывал в напряженных раздумьях, тяжелая крышка начала едва заметно подрагивать. Из далеких глубин подземелья донесся крайне подозрительный грохот.
- Ты слышишь этот шум, друг мой? – взволнованно изрек Леголас, приложив ладонь к уху.
- Не может быть! Неужели ты начал слышать голоса Великих Предков, Лего? – издевательски ответил раздосадованный Юрик. – Ну, в таком случае не буду отвлекать тебя. Если хочешь знать, на этой проклятой лужайке становится чертовски жарко… сниму-ка я кольчугу…
Юрик с облегчением сбросил кольчугу на землю, оставшись в одной футболке “Uriah Heep”. С намерением добыть из ствола близлежащего Анта немного живительного сока, Дио Ленор ступил на песчаную дорогу и…
Нарастающий грохот внезапно превратился в громовой треск; тяжеленная железная крышка вылетела из люка подобно снаряду катапульты, чуть не задев остолбеневшего Юрика. Края темной дыры озарились ярчайшим светом… мгновение – и в ясное небо, поднимая тучи пепла и грязи, вознесся огромный огненный фонтан.
- Че-е-ерт!! – в диком ужасе заорал юный воин. – Балрог!! Это же Балрог!! Бежим отсюда, Лего!!
Никогда еще смерть не была так близка к Юрику и Леголасу, но храбрый эльфийский лучник, похоже, не собирался жертвовать честью своего рода, убегая от опасности. Схватив свой верный лук, Леголас бесстрашно направил его в сторону пытающего огненного столба и прокричал:
- Именем Страны Эльфийской, ее гор, полей и рек, вызываю тебя на поединок! Выходи ко мне, недруг, и клянусь Святыми Рунами, что моя стрела пронзит твою недостойную голову, тем самым утвердив торжество добра, справедливости и…
- Спасайся, идиот!! – раздался за спиной Леголаса дикий вопль Юрика. Беда придала Дио Ленору новые силы: не медля ни секунды, он вцепился в эльфийский свитер Лего и резким движением рук перебросил бесстрашного, но худенького воина через забор. Бросив последний взгляд в сторону огненного «гейзера», Юрик подхватил с земли колчан с драгоценными овощами и бросился к маячившей невдалеке садовой калитке.

С той проклятой минуты, когда Властителю поневоле пришлось вернуться в свою комнату, его мысли вновь и вновь возвращались к неудачной попытке завоевать расположение эльфийских воительниц. Великолепный план мести Келеборну потерпел полнейший провал: высокомерное поведение эльфиек по отношению к Элронду как нельзя лучше доказывало, что Властитель Келли был и остался безупречным идеалом для всех эльфийских женщин. Подумав об этом, Элронд яростно сжал губы и невольно взглянул на свое отражение в зеркале. Он никак не мог взять в голову, почему чистокровные блондинистые эльфийки так отрицательно реагировали на его внешность. Подумаешь, волосы черные… подумаешь, темно-карие глаза… подумаешь, щека исцарапана из-за этого чертового бритья, ну так и что?! Чем он хуже Келеборна?!
Разочарованно покачав головой, Элронд присел на кровать, извлек из-под подушки пачку сигар и погрузился в новые раздумья. Неудача с Ариэль никоим образом не повлияла на уверенность Властителя в своих силах: великий стратег не привык отступать перед трудностями. Поставив цель, Элронд неуклонно шел по пути к ее осуществлению - достаточно вспомнить, как он двадцать шесть раз пытался победить державу орков (но, к слову сказать, так и не победил).
Минута шла за минутой, и с каждым новым витком своих мыслей Властитель все больше убеждался в том, что склонить неприступных эльфиек на свою сторону будет не так-то просто. Дым от сигар окутывал его неподвижный силуэт; погруженный в раздумья, Элронд даже и не догадывался, какие испытания ожидают его в самом ближайшем будущем…

- …а я говорю вам, что Лего никогда не согласился бы на такое, если б Арвен его не заставила! – в пылу эмоций доказывала свою точку зрения Ариэль. – Уж поверьте моему опыту: эта эльфийка кого угодно подчинит своей воле!
- Да что вы из Леголаса дурня делаете?! – вступилась за честь юного воина одна из воительниц. – Никого Арвен не заставляла; Лего сам согласился провести с ней ночь, я уверена в этом.
- Да зачем эта Арвен нужна ему? – ввязалась в спор третья эльфийка. – Что, мало нормальных женщин вокруг? Вот, мы например.
После этих слов воительницы одобрительно кивнули. Вдоволь порадовавшись собственной «нормальности», они хотели было продолжить прерванный спор о Леголасе, когда одна из эльфиек пораженно произнесла, указывая пальцем в дальний конец коридора:
- Нет, девочки, вы не поверите, кто к нам пожаловал…
Все воительницы, словно по команде, повернули головы… и невольно вцепились друг в друга, ошарашено наблюдая, как к ним приближается сама героиня их недавних сплетен - Арвен.
Добавим, что высокомерные эльфийки неустанно обсуждали личную жизнь темноволосой принцессы не столько из-за неприязни, сколько из-за дикой зависти. И завидовали они ей не просто так: Арвен действительно была неординарной и своенравной личностью, и к тому же никогда не обращала внимание на какие-то там законы пристойности и морали, навязанные эльфам Великими Предками. Бунтарский характер и полная свобода действий делали Арвен неимоверно популярной среди мужской части Средиземья, чем юная эльфийка никогда не отказывалась воспользоваться. Поговаривали также, что она, вопреки строгому запрету Валаров, изучает восточные боевые искусства и теорию дзен-буддизма, а на это отваживались немногие смельчаки. Но остановимся на внешнем облике эльфийской принцессы. Одежда Арвен была выдержана в спортивном стиле: узкий темный «топ» дополняли обтягивающие стрейчевые бриджи, а на ногах красовались эксклюзивные армейские ботинки. Увлечения принцессы философией Востока нашли отражение в том, что на ее шее висел медный китайский медальон с изображенными на нем пентаграммами. Не забыла Арвен и про свои корни: к черному «топу» был приколот небольшой красный значок в форме флага СССР. Но, безусловно, наибольший интерес для закоренелых сплетниц представляла татуировка – черная саламандра, которая красовалась на нижней части ее спины. Руки юной властительницы были заняты свернутым в трубочку манускриптом.
Взгляд Арвен медленно проследовал в сторону «сборища» пораженных воительниц: для нее было загадкой, что делает отряд личной охраны Келеборна под дверью Элронда. Впрочем, темноволосая принцесса не могла не отпустить в сторону ненавистных сплетниц какое-нибудь едкое замечание. Презрительно улыбнувшись, она произнесла:
- Чего застыли, девочки? Ждем у моря погоды?
Эльфийки переглянулись между собой: хотя они и не поняли загадочных слов Арвен, но единодушно посчитали, что она сказала нечто страшно оскорбительное. Вдохновленная появившейся на лицах воительниц злостью, Арвен изрекла еще одну мудрость в стиле буддийской философии:
- Как выражаются хоббиты-колхозники, что посеешь, то и пожнешь, если урожай от соседа сбережешь. Счастливо оставаться.
После этих слов принцесса надменно развернулась и продолжила свой путь к двери, пнув ногой валяющийся на проходе лук. Глаза эльфиек вспыхнули дикой яростью; было ясно, что они не оставят это страшное унижение безнаказанным.

Арвен осторожно приоткрыла дверь комнаты Элронда и заглянула внутрь. Увидев сквозь узкую щелку задумчивое лицо Властителя, она благоразумно решила не спешить: Арвен слишком хорошо знала, что бывает, когда великого стратега внезапно отрывают от раздумий. Обдумав план действий, принцесса глубоко вдохнула, толкнула дверь и быстро проговорила на одном дыхании:
- Папа, я тебя прошу, только не надо вскакивать и бросать в меня алебарду: это не война и не всемирный потоп, это я, Арвен, твоя дочь.
Властитель медленно поднял взгляд на гостью и скептически заметил:
- Поверь, я прекрасно вижу, что это ты. В любом случае, спасибо, что напомнила.
- Не суди меня так строго, - с очаровательной улыбкой произнесла Арвен, - я же знаю, какой ты у нас непредсказуемый. Слушай, я тут хотела…
Арвен запнулась на полуслове, а ее взгляд, направленный на Элронда, внезапно вспыхнул крайним осуждением. Не понимая причину такой перемены, Властитель невольно опустил глаза – и трижды проклял свою невнимательность: в его пальцах до сих пор была зажата сигара.
На этом месте нашей истории стоит ненадолго прервать ее естественное течение и сделать уточнение насчет семейных отношений Арвен и Элронда. Сразу оговоримся, что юная принцесса очень любила своего отца; сильнее этой любви было, разве что, чувство, которое испытывал к ней сам Элронд. Людские корни их рода и великие принципы коммунизма, исповедующие свободу, равенство и братство, навеки связали Арвен и ее отца узами самой крепкой дружбы. Впрочем, надо отметить и то, что принцесса горных эльфов всегда оставалась верной своим жизненным принципам; именно поэтому она бескомпромиссно скрестила руки на груди и, придав голосу особую твердость, начала излагать Элронду наставительную лекцию:
- Святые руны, о чем ты думаешь, папа?! Когда же ты, наконец, начнешь заботиться о своем здоровье? Курить, да еще с твоими нервами, - это же недопустимо! Оглянись вокруг: все давным-давно покончили с вредными привычками, даже Келли – и тот не прикасается к сигаретам! Подумай: ну разве можно быть таким безответственным?! А это что за шрамы на твоей щеке? Поразительно! Неужели за две тысячи лет жизни ты так и не научился бриться?!
При этих словах Элронд смущенно опустил взгляд и предпочел промолчать. Признаться, он немного побаивался говорить дочери, что до сих пор использует для бритья Обломки Древнего Меча – нет, совсем не из-за патриотических чувств: просто этот хлам валяется как раз на пути в дворцовую ванную, а искать нормальную бритву тяжелыми, неприятными утрами у Властителя не возникает никакого желания.
Критически взглянув на смущенное лицо Элронда, Арвен вздохнула и выложила еще одну философскую истину:
- Все вы, мужчины, такие: слабые и беспомощные. Говоришь вам, говоришь, вразумляешь вас, а толку никакого… Впрочем, папа, тебе нечего беспокоиться, пока у тебя есть я.
С решительностью и смелостью рабочих, ворвавшихся в ворота Зимнего дворца, Арвен выхватила из рук Властителя сигару и вышвырнула ее в окно вместе с остальной пачкой, зажигалкой и пепельницей.
- Вот так гораздо лучше, - довольно заключила она. – Надеюсь, ты больше никогда не притронешься к этой гадости.
К чести Элронда, надо отметить, что он воспринял столь неординарное решение проблемы с философским спокойствием: Властитель отлично знал, что Арвен невозможно переубедить. Мило улыбнувшись дочери, мистер Элронд Смит безмятежно спросил:
- Извини, что прерываю, но мне кажется, ты хотела сказать что-то еще помимо всех тех мудрых и поучительных слов.
- Ах, да, чуть не забыла. Я зашла сообщить, что мы с Арагорном едем в Мордор – кататься на лыжах по склонам Ородруина. И мне очень нужно, чтобы ты подписал вот эту страховку.
Арвен вручила Элронду документ, на котором в десяти абзацах был написан пространный текст о том, что Мелькор, Саурон и Кольцо не несут никакой ответственности за судьбу принцессы на землях мордорских, даже если по поводу этого существуют четкие и ясные предсказания в «Сильмариллионе». Придав лицу умное выражение, Властитель развернул пергамент и сделал вид, что внимательно его изучает; на самом деле, он не имел ни малейшего понятия о том, где и как ему нужно подписаться. Впрочем, Властитель разрешил эту проблему с присущей ему мудростью: найдя в углу пергамента три свободных поля, великий стратег для пущей уверенности заполнил их все. В первом он написал «Властитель Элронд», во втором – «Элронд, Властитель эльфов», а в третьем - просто «Смит». Взяв заполненный манускрипт, Арвен в недоумении остановила взгляд на этих странных надписях, причем озадачило ее не само их содержание, а то, что из-за ужасной небрежности Элронда написанное им больше походило на шифрограмму.
- Но, папа, - попыталась возразить принцесса, - ни один нормальный эльф никогда не поймет, что здесь написано!
- Об этом не беспокойся: мой почерк узнает любой.
Арвен понимающе кивнула и, как бы невзначай оглянувшись по сторонам, невинным голоском спросила:
- Слушай, а ты случайно не знаешь, куда подевался Леголас?
Вопрос о юном лучнике окончательно сбил Властителя с толку: Элронд уже давно перестал понимать, по какой именно причине Арвен осчастливила его своим визитом.
- Лего сейчас на задании, - ответил он.
- Какая жалость… в общем, когда храбрый воин вернется, передай ему, пожалуйста, что я очень жду его в Горной гостинице.
- Постой, постой… я что-то совсем не понял… Секунду назад ты говорила мне, что едешь в Мордор с Арагорном – так с какой радости тебе вдруг понадобился Леголас?
Улыбка Арвен стала загадочной, словно облака над Мордорской башней. Она невозмутимо ответила:
- Разве ты не понимаешь, папа? Кто же, кроме Лего, будет сторожить мои вещи, пока я и Арагорн будем кататься на лыжах?
Несложно догадаться, что Элронда подобное объяснение совершенно не убедило: может, он и поверил бы словам Арвен, если бы в далекие времена молодости сам не придумывал такие же отговорки для своих родителей.
- Ну, я пошла, а то Арагорн совсем меня заждался, - сообщила Арвен. – До встречи.
Она поцеловала Элронда в щеку и, остановившись на пороге, дабы ее услышали эльфийки-воительницы, произнесла:
- И еще одно, папа. Пожалуйста, скажи этим блондинистым дурам, чтобы они не маячили под твоей дверью, словно стражи коммунизма.
Высказав еще одно оскорбление, крайне довольная собой Арвен удалилась под громкий шепот эльфиек: «Возмутительно! Наглая выскочка! Да что она себе позволяет?!»
Казалось бы, после такого насыщенного визита и ликвидации последних запасов сигар, Элронду придется окончательно забыть о каких-то там планах насчет мести Келеборну. Ведь если бы Властитель не переругался с Валарами на почве их нетерпимости коммунизму, у него был бы шанс узнать из засекреченных предсказаний Предков, насколько непредсказуемо кончится его попытка отомстить Лесному Лорду, но…
С грустью вспомнив об ушедшей в небытие пачке с сигарами, Элронд принялся нервно расхаживать по комнате. Странная мысль неотступно вертелась в его голове с тех пор, как Арвен упомянула в своем монологе «дверь». Туманные воспоминания привели Властителя к его недавнему разговору с предводительницей женского батальона. «Дверь… она что-то говорила про дверь… черт… вот бы вспомнить… Дверь… охранять дверь от орков… Орки?!»
Властитель пораженно застыл на месте. За мгновение в его сознании возникла гениальнейшая догадка, тут же превратившаяся в непревзойденный Стратегический План. Поняв, что решение проблемы найдено, Властитель на радостях выругался так, что ему позавидовал бы сам автор Словаря орковских ругательств. Путь в светлое будущее был свободен; не медля ни секунды, Элронд бросился к столу и дрожащими от нетерпения пальцами вытащил из ящика потрепанный Телефонный Справочник.

Очнувшись от долгого обморока, юный воин Леголас обнаружил себя лежащим под развесистыми ветвями куста мордорского терновника. Воспоминания о том, каким образом ему удалось пересечь забор и оказаться на землях саруманских, были надолго погребены в глубинах сознания Лего, и причиной тому была головная боль, появившаяся у эльфа после его неудачного приземления. Прижав пальцы к вискам, лучник медленно поднялся на ноги.
Боль от ушиба над правой бровью натолкнула Лего на мысль о том, что ему не помешало бы осмотреть себя на предмет иных повреждений. Первым делом он тщательно исследовал уши – как известно, уши были самой большой гордостью эльфов и самой чувствительной частью их тела. Следующим этапом «медосмотра» стало вытягивание из ладони застрявших в ней терновых колючек; наконец, после нескольких минут насилия над собой, Лего вновь был готов бороться с ненавистными темными силами – вот только, с кем именно, юный воин пока еще не ведал. Аккуратно приложив к исцарапанным ладоням листики чистотела, лучник обратил преданный взгляд в небеса и в стихотворной форме возблагодарил Великих Предков за свое чудесное спасение.
Несмотря на все злоключения бедного эльфа, искомые огурцы все еще не обрели место в его колчане. Повинуясь благородному порыву, Лего подхватил с земли верный лук и уже собирался броситься вперед, на завоевание непокорных овощей, когда ужасное открытие заставило лучника бессильно опустить руки. Трагедия состояла в том, что небесно-голубая рубашка Леголаса была сплошь покрыта темными пятнами, которые оставила на ней сырая, недавно политая земля.
Леголас понял: это был провал. Отчаяние, подобно яду бледной поганки, заполнило его нежную, ранимую душу. Юный лучник отлично помнил параграф 2 Устава Эльфийской Армии, где было отмечено: «Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не надлежит воину эльфийскому идти на смертный бой, а тем более в любую другую потасовку, не вычистив прежде свое боевое облачение». Конечно, таким отважным борцам с капитализмом, как Элронд, было глубоко плевать на это «важнейшее» условие, но Лего не мог изменить святой воле Предков. За несколько шагов до желанной победы на пути эльфа встало непреодолимое препятствие.
Пребывая на грани истерики, Лего в отчаянии вцепился в свои косички, проклиная тот миг, когда его спина коснулась свежевспаханной садовой грядки. Казалось, ничто уже не сможет спасти честь юного воина, но, как часто бывает в таких ситуациях, Великие Предки распорядились судьбой эльфа на свой лад. Чудо произошло, когда взгляд Лего случайно упал на соседний сектор сада, расположенный под густой сенью абрикоса. Там, прикрывая сочные помидоры от палящего солнца, был построен небольшой самодельный «навес», и главной частью этого навеса был кусок длинного белого полотна.
Искры радости мелькнули в глазах юного воина. Он немедленно бросился к «навесу» и, мысленно извинившись перед помидорами, сдернул белый лоскут с торчащих из земли палок. Изобретательный лучник накинул белую тряпку на свои плечи, тщательно проследив, чтобы она скрыла все темные пятна на рубашке. После этого Лего извлек из колчана аккуратно сложенный эльфийский кожушок и надел его на себя поверх белой «мантии». Теперь храбрый эльф был готов к любым испытаниям; он грациозно поднял лук в вытянутой вперед руке и скрылся среди зеленых кустов.

Острому взору Леголаса, обосновавшегося за стволом карликового Анта, предстала странная картина. Прямо перед ним простиралась обширная грядка, где росли те самые Огурцы, окруженные неусыпной заботой главного садовника Сарумана. Единственной проблемой, мешавшей лучнику наконец-то выполнить свою миссию, был никто иной, как грозный орковский воин Урукхай. В данный момент он занимался тем, что подрезал типично английские декоративные кусты с помощью длинного военного ножа, сопровождая этот процесс отборными ругательствами. Хоть Леголасу и было неприятно выслушивать эту орковскую брань, он все же извлек из кармана кусочек пергамента и подробно записал все знакомые ему выражения для того, чтобы по возвращению на базу написать о своей миссии подробный отчет.
Наконец, пришел тот знаковый миг, когда юный лучник, освободившись от посторонних дел, обратил свои мысли к способу добычи огурцов. Взгляд Лего проследовал от искомой грядки до возвышающейся невдалеке спины Урукхая. Конечно, эльфийский воин мог бы спокойно сорвать пару-тройку огурчиков, пока грозный орк занимался подрезанием кустов, но такой простой план был не для гениального интеллекта Леголаса. И лучник решил выбрать более сложный путь.
Первым делом, Лего достал из колчана стрелу и привязал к ее хвосту длинную бечевку из шелковых ниток. Осторожно высунувшись из-за ствола дерева, он тщательно прицелился и выстрелил в направлении грядки. Словно небесная молния, изящная эльфийская стрела рассекла воздух и вонзилась в зеленую мякоть саруманского огурца. Довольный стрелок осторожно потянул за бечевку, и сраженный насмерть овощ вскоре оказался у ног своего победителя.
Прошло несколько минут, и в колчане Леголаса обрели свое место целых девять огурцов. Решив остановить «охоту» на этом священном числе, юный воин крепко затянул шнурок колчана, для пущей прочности завязав его бантиком. Он укрепил за спиной свой лук и уже собрался незаметно удалиться, когда его тонкий эльфийский слух уловил тихий, но настойчивый писк, который мог издавать лишь его Палантир. Страх за судьбу своей миссии настиг храброго эльфа: Урукхай был слишком близко и мог в любую секунду услышать странные звуки, а тогда… Приняв мужественное решение, Леголас извлек Палантир из колчана взглянул на экран и обомлел от удивления. Ему звонила Арвен.
- Хвала Советам, я наконец-то нашла тебя, - изрекла принцесса. – Лего! Куда ты пропал?! Вечно ты ходишь по каким-то заданиям… но ничего, сегодня я устрою тебе выходной. Слушай меня внимательно: я жду тебя в Горной Гостинице на Ородруине – и запомни, милый, я и слышать ничего не хочу о всяких отговорках вроде «долг перед Родиной» и «священная миссия». Так что? Ты согласен?
Юный лучник молчал, и была тому серьезная причина. Лего находился между двух огней: с одной стороны, не ответить на вопрос принцессы было ужасным оскорблением ее чести, с другой - Урукхай уже начал проявлять первые признаки беспокойства. Бедный эльф застыл с Палантиром в руке, не зная, как поступить и что делать.
При виде нерешительного лица Леголаса Арвен бескомпромиссно скрестила руки на груди и спросила:
- Ну что ты молчишь? Опять вспомнил о Родине? Так вот слушай, что я тебе скажу. Ты кому служишь? Элронду, ведь так? А я кто? Я – его дочь и к тому же эльфийская принцесса. Поэтому, Лего, я приказываю тебе немедленно явиться ко мне в Гостиницу. Возражения не принимаются.
Мучительные сомнения раздирали душу юного воина: он видел на экране недовольное лицо Арвен, но внутренний голос призывал его завершить важнейшую огуречную миссию. Наконец, бледное лицо лучника обрело решительное выражение; при всем почтении к абстрактной Родине Лего не мог не подчиниться прямому приказу царственной особы. С обреченностью взглянув на стоящего невдалеке Урукхая, Леголас вздохнул и произнес:
- Я приду к вам, принцесса.
- Отлично, милый, - изрекла Арвен, окончив сеанс связи, и экран Палантира вновь обрел свою первозданную прозрачность.
Как в страшном кошмаре, приходящем в эльфийские умы после приема мухоморчиков, Лего обернулся назад – и его глаза встретились с горящими непониманием глазами орка. Урукхай медленно опустил руку с ножом и тупо уставился на нежданного посетителя. В напряженном молчании прошло несколько долгих секунд. Наконец, грозный орковский воин повернул голову и уныло произнес:
- Хозяин, какой-то ------ эльф ворует ваши огурцы.
- Что-о-о-о?!! – раздался ему в ответ дикий вопль. Не прошло и мгновенья, как над ровным рядом кустов возвысился Саруман, искусный маг и садовник. Поверх обычной белой «мантии» на нем был надет клетчатый передник, из кармана которого торчали веточки саженцев укропа; в руке великого волшебника был сжат садовый шланг.
- Ах ты, скотина эльфийская!! – заорал Саруман. – Да как ты посмел нарушить священную границу и вломиться на мою территорию?!
Внезапно взгляд волшебника упал на колчан юного воина, сплошь забитый сочными огурчиками.
- Мои огурцы!! – в бешенстве прокричал черно-белый маг. - Ну все, ренегат, не жить тебе на этом свете!! Урукхай!! Чего встал, дубина тупоумная?! Немедленно лови шпиона!!
Получив указание хозяина, грозный орк поднял в небо руку с ножом и немедленно бросился в сторону несчастного Леголаса. В этой сложнейшей ситуации юный воин благоразумно решил не отстаивать свою правоту в честном поединке и, схватив покрепче драгоценный колчан, побежал по направлению к спасительной садовой стене.
Это была неимоверная погоня. Спасаясь от верной гибели, Леголас прыгал по грядкам с присущей эльфам грациозностью. За ним, подобно тяжеленному танку, спешил сам Урукхай, разрушая все живое и неживое на своем пути. Разъяренный не на шутку Саруман, которого совсем не радовало уничтожение его сада, яростно подпрыгивал на месте, размахивая шлангом, и покрывал как Лего, так и Урукхая потоком отборных ругательств.
Наконец, за тесными рядами деревьев показался верх вожделенной каменной стены. Не снижая темп, Лего приготовился к спасительному прыжку – и рок судьбы настиг юного воина: в пылу беготни по грядкам лучник не заметил лежащие на земле грабли. Как только его нога коснулась предательских зубцов, длинная палка садового инструмента взметнулась вверх и поразила бедного эльфа прямо в лоб.
От такого страшного удара Леголас чуть не свалился на землю. Перед его глазами поплыли темные пятна; на мгновение юному эльфу показалось, что он уже умер, и перед ним вот-вот возникнут сверкающие врата в обитель погибших воинов. Полуобморочное состояние Лего длилось всего пару секунд, но этого промедления оказалось достаточно для того, чтобы Урукхай под дикие вопли волшебника: «Смерть шпиону!!» подпрыгнул к лучнику и схватил его за волосы. Отважный Лего дернулся вперед, дабы освободиться от хватки Урукхая, и тут произошло непоправимое: как раз в тот момент, когда эльф почти был на свободе, орк замахнулся на него своим длинным ножом и, промахнувшись мимо шеи Леголаса, отсек длинную прядь его прекрасных белых волос. В отчаянной попытке спастись Лего взмахнул руками на манер крыльев и, подобно истинному эльфу из древнеанглийских сказаний, плавно поднялся над землей. Увернувшись от новой атаки орка, он взлетел над забором и окончил полет на его противоположной стороне, что вызвало немалое удивление гнездившихся на абрикосе саруманских ворон.
Пребывающий на грани инфаркта волшебник подбежал к застывшему с поднятой головой Урукхаю и прокричал в его ухо:
- Идиот!! Я сказал тебе прикончить эльфа, а ты, ты упустил его, тупица!!
Орк смиренно пожал плечами и указал пальцем в сторону искомого забора. Саруман отшвырнул свой шланг и крикнул, обращаясь к эльфу:
- Думаешь, ты так легко уйдешь от меня, великого темного мага?! Ну уж нет, чудище длинноухое, я не оставлю твой визит безнаказанным!!
Воистину, страшна была месть Сарумана, преданного служителя тьмы: могущественный волшебник подхватил с земли ведро с удобрениями и с диким воплем: «Получи, скотина!!» швырнул его через забор. Совершив недолгий полет, ведро с густой темно-коричневой массой приземлилось прямо на голову несчастного Леголаса.

Когда стихли последние отзвуки саруманских ругательств, эльф медленно опустился на землю, едва сдерживая подступившие к его горлу рыдания. Потоки удобрений стекали по его плечам, заливаясь за шиворот, но не в этом была наибольшая трагедия. Пусть, Лего стерпел бы это грязное унижение, но волосы… Носить прическу короче отмеченной в Уставе длины было самым страшным позором для эльфийского воина; теперь этот позор настиг и его. Внушительная часть волос Лего осталась в лапах чертового Урукхая, и даже сами Предки не смогли бы помочь бедному воину, который пожертвовал самым дорогим, что у него есть, ради блага Родины. Лего закрыл глаза ладонями, чувствуя, как слезы стекают по его пылающим от стыда щекам. Он был унижен и уничтожен; ему казалось, что все его планы на будущее потерпели жесточайший крах, и он никогда больше не сможет воевать на благо родного края эльфийского и его Властителя… Отчаяние полностью овладело сознанием Лего. Неизвестно, сколько еще несчастный воин просидел бы под чертовой стеной, если бы далекий гул не заставил лучника поднять голову. Странный звук, похожий на топот тысячи ног, неумолимо приближался к нему, а земля начала подрагивать так, словно эти мирные края постигло землетрясение. Не понимая причину столь подозрительного шума, Лего поднял с земли свое добро и вышел на хорошо знакомую ему песчаную дорогу, откуда, собственно, и начались его злоключения. Юный воин устремил вперед взгляд зорких глаз и различил на горизонте стремительно приближающуюся к нему тучу пыли. Топот ног становился все отчетливее, а туча – все ближе и ближе. Неизвестно, что бы предпринял юный стратег, если бы до его ушей не донеслись дикие крики: «Мухоморы!! Мухоморы!!» За секунду эльф понял все: прямо на него двигались бесчисленные полчища хоббитов, стремящихся овладеть выросшими на близлежащей опушке грибами. Времени на раздумья не было: вмиг забыв свое недавнее отчаяние, Лего бросился прочь из этих земель, дабы не быть затоптанным проклятой хоббитской ордой.

Умелый и находчивый Дио Ленор, который проник на территорию сада через калитку, без всяких проблем и трудностей продвигался вперед по выложенной плитками тропе, в конце которой маячил силуэт желанной Башни с ее винными подвалами. Бросив в колчан пару-тройку сорванных по дороге огурцов и посчитав, что на этом его миссия выполнена, Юрик с чистой совестью проскользнул мимо заснувших охранников и оказался во внутреннем дворе, совсем рядом с тысячелетним «небоскребом».
Как и все на землях темных магов, интерьер каменного дворика оказался мрачным и убогим. Зеленый мох накрепко въелся в огромные булыжники; на одной из высоченных стен висел огромный агитационный плакат – вскоре здесь должны были состояться выборы в Инквизицию. С трудом ступая по ковру из отсыревших плакатов с темными заклинаниями в адрес того или иного кандидата, Юрик остановился подле отвратительной полусгнившей двери, на которой было начертано: «Виный погреп». Несмотря на вопиющую орковскую безграмотность, Дио Ленор уразумел, что путь его лежит именно в эти врата.
Длинная винтовая лестница действительно привела Юрика в искомый винный погреб. Все подземелье было сплошь завалено бочками, бочонками и бутылками, а на этикетках пестрели названия самых лучших вин, какие только выпускались на просторах Средиземья. Глаза Дио Ленора зажглись неимоверным счастьем: наконец, его давняя мечта сбылась. Словно в сказочном сне, он брел мимо полок с марочными винами, мысленно прославляя все те силы судьбы, которые привели его в это священное место. Темный подвал заполняли пьянящие винные ароматы, но внимательный Юрик внезапно уловил среди этого разнообразия знакомый, почти что родной запашок, доносившийся с другого конца подвала. Проследовав за странным запахом, Дио Ленор остановился перед длинным «химическим» столом и тут же осознал причину этой аномалии. На столе, надежно спрятанном за рядами увесистых бочек, располагалось ничто иное, как профессиональный самогонный аппарат.
Естественно, первый вопрос, который возник перед любознательным Дио, звучал так: а кто же додумался варить самогон прямо на винном складе? Ответом ему были тихие шаги, которые внезапно послышались со стороны лестницы. Опытный боец немедленно спрятался за ящик с тарой и напряг свой эльфийский слух, замирая от страха и любопытства. Таинственный самогонщик неотступно приближался к своей «базе», попутно напевая веселую, жизнерадостную песенку. Вот ее слова:

Об-ла-ди, об-ла-да,
Самогон – навсегда.
Яблочки, яблочки,
Всех вас соберу
И самогончику
Ведерко наварю.
Хо-хей-хо.

- Гендальф? Это ты, старый спекулянт? – радостно воскликнул Юрик, показавшись из-за ящика. – Как я рад тебя видеть, Генди!
- Неужто сам Дио пожаловал к нам в подвальчик? – изрек серо-белый маг.
- Вот не подумал бы, что встречу тебя в Саруманской Башне… Ну, рассказывай, как жизнь, как бизнес продвигается.
- С бизнесом все нормально, да и на жизнь не жалуюсь. Недавно был проездом в Трансильвании, так заскочил ненадолго к твоему дедушке в замок.
- Ну, и как он? Надеюсь, сюда приезжать не собирается?
- Еще чего! После того прискорбного случая, когда Владиславу чуть не выбили правый клык на Двадцать Первой войне против орков, он - я тебе честно скажу - поклялся, что никогда в жизни больше не свяжется ни с эльфами, ни с коммунистами.
- А это что у тебя? – спросил Юрик, удивленно взглянув на кипу древних фолиантов, которую держал в руках великий маг. – Зачем тебе столько книг? Разучиваешь темные заклинания, а, Гендальф?
- Какие там заклинания, упаси тебя Мерлин! Ответ гораздо проще, чем ты думаешь. Видишь ли, месяц назад на наши головы свалилось огромное несчастье в виде избирательной кампании. Так вот, эти инквизиторы, чтобы склонить народ орковский отдать за них голоса, постоянно сжигают книги на Главной площади. Вот я и подумал: чем пропадать фолиантам, лучше я их потихоньку стащу и применю бумагу в изготовке самогончика, ну, как окислитель для брожения – за долгие века в сырых помещениях эти книги превратились в сплошную плесень.
- Гениально, Генди! Ты превзошел самого себя! – со смехом произнес Юрик.
- Спасибо на добром слове, - сказал Гендальф, бросив книжки под стол. – Слушай, а чего нам тратить время? Лучше я расскажу тебе такую сплетню… у-у-у, тебе понравится, это я гарантирую. История будет про Арвен, ее мужа и Леголаса. Значит, представь себе: поздним вечером уставший Арагорн возвращается с тренировки по фехтованию…
К великому сожалению, Предкам не было угодно, чтобы Дио Ленор узнал все подробности этой крайне познавательной истории: слова Гендальфа прервал внезапный писк Палантира.
- Вот черт!! – в диком ужасе прокричал Гендальф. – Будь я проклят, это точно Саурон!! Черт возьми, если он увидит тебя, здесь будет такое… Скорее! Хватай ведро!
Находчивый маг-самогонщик водрузил на голову Юрика пустое ведро из-под сушеных яблок и наставительно прошептал в адрес эльфийского воина:
- Стой спокойно и не двигайся. Я обо всем позабочусь.
Покончив с маскировкой юного воина, Гендальф взял в руки прозрачную сферу и устремил взволнованный взгляд на экран.
- Наконец-то я отыскал тебя, Генди, - довольно произнес Властитель Элронд.

- Святые руны! Элронд! Это ты, старина? – радостно вскрикнул Гендальф. – Вот уж не думал, что ты найдешь мой телефонный номер! Ну, товарищ Смит, ты просто не представляешь, как приятно снова видеть тебя! Судя по шрамам на твоей щеке, жизнь Властителя эльфов течет в своем обычном русле.
- Судя по аппарату на твоем столе, Генди, могу сказать, что ты тоже не изменился, - с улыбкой парировал Элронд.
- Ладно, хватит дискуссий, лучше расскажи, что происходит на земле эльфийской. Как поживают братья-коммунисты?
- Братья-коммунисты живут прекрасно, в отличие от нас с тобой, Генди. Если ты еще не в курсе, просвещу тебя: сегодня в три ко мне в замок с дружеским визитом прибывает Властитель Келли.
- У-у-у, сочувствую тебе, друг… Как я догадываюсь, твой ранний звонок посвящен именно этой теме.
- И то правда. Слушай, Генди, я хотел попросить тебя, чтобы ты…
В этом месте своего монолога Властитель, наконец, заметил подозрительную фигуру в футболке “Uriah Heep” с надетым на голову ведром, неподвижно застывшую рядом с Гендальфом. Эта странная картина несколько озадачила стратегический ум мистера Смита.
- А это кто такой? – с интересом спросил Элронд. Бедный Юрик, который страшно боялся, как бы Властитель не обнаружил своего верного воина, посланного им за огурцами, в винном подвале, нервно вздрогнул и приготовился в случае разоблачения рассказать великому стратегу только что придуманную Объяснительную Легенду.
- Это… ну… это… а разве ты сам не узнал? – ответил Властителю Гендальф. – Это же Фродо, гордость всего Средиземья, юный племянничек Саурона.
- Фродо? Не может быть… поразительно… как он вырос… - изрек Элронд, в некотором удивлении смотря на худую фигуру, которая была чуть ли не выше самого Гендальфа. – Что же, хоббит хоббиту рознь… мммда… а что это у него на голове? Я думал, с ведрами вместо шлема только Властитель Тьмы ходит…
- Ах, ведро… ну… как тебе объяснить… несчастный случай в песочнице, - ответил находчивый волшебник.
- Подумать только… - сочувственно произнес мистер Смит. – Так вот, Генди, я хотел попросить тебя об одной услуге… видишь ли, мне срочно нужен орк.
- Орк?! Прости, не понял.
- Объясню еще раз. Мне очень нужно, чтобы в ближайшие полчаса ты доставил в мой замок очень злого и очень свирепого орка.
- А-а-а, теперь все ясно! Решил вспомнить старые времена, да, Элронд? – произнес Гендальф, лукаво подмигнув Властителю. – Ну, ради такого дела мне ничего не жалко… слушай, а может тебе для пущего эффекта принести пару мухоморчиков? У меня такие грибочки есть, ну просто загляденье: красные, сочные, а как действуют, это просто ужас… недавно стащил в Шире, у Бильбо на дне рожденья.
- Нет уж, сегодня я, пожалуй, обойдусь без грибов, - поспешно сказал Элронд, вспомнив недавний визит Арвен.
- Понимаю, понимаю: о здоровье заботишься, - с мудрым лицом изрек волшебник. – Да… это, безусловно, правильно, тем более, с твоей стороны: я же знаю, шесть ранений в голову – такое не каждый выдержит…
- Пять, Генди, пять, - раздраженно заметил Элронд. – Опять тупых легенд начитался?
- К чему такая точность, Элли? Главное – общий смысл, - не сдавался Гендальф. – Ладно уж, так и быть, притащу я тебе орка, но при одном условии: если ты, чертов коммунист, расскажешь мне о своих гениальных планах.
- Хорошо-хорошо, но только не при Фродике, - понизив голос, сообщил Властитель. Гендальф заговорщически кивнул и с едва заметной улыбкой покосился в сторону Дио. Тот молчал.
- Тогда через тридцать минут в твоей комнате, - заключил волшебник. – Ну все. До встречи, товарищ Смит.
- Жду с нетерпением, - сказал напоследок Элронд, и связь отключилась. В подвале вновь воцарилась первозданная тишина.
- Снимай ведро, подпольщик, - весело изрек Гендальф, постучав пальцем по алюминиевому днищу.
- Черт… я чуть было не влип в историю… - дрожащим от нервов голосом произнес Юрик после того, как извлек свою голову из спасительного ведра.
- Спасибо, Генди, что выручил. Я у тебя в огромном долгу.
- Не стоит, Дио, не стоит… Это я должен тебя благодарить: если б не ты, где бы я взял такой отличный материал для новой сплетни? Вот что: помоги мне достать орка для нужд Властителя, а потом бери сколько угодно винных бутылок и с триумфом проваливай на свою эльфийскую родину.
- На том и порешим, - смеясь, изрек Дио Ленор.
- Легко сказать, да трудно сделать, - выдал Гендальф очередную мудрость. – Видимо, Элронд считает, что словить хорошего орка – пустяковое дело, но, поверь моему опыту, это совсем не так. Годы проходят, и орки становятся все умнее – то есть, хитрее. Что же нам предпринять… ага, вспомнил! Есть тут один «экземпляр», заведует у Сарумана культурным сектором, а еще - сохранностью бочек на складе. Думаю, захватить его в плен такому сильному вояке, как ты, не составит особого труда. Вперед, мой юный друг. Судя по часам, он уже должен быть здесь.
В напряженном молчании Гендальф и Юрик проследовали до входа в подвал. Великий волшебник указал пальцем в сторону штабелей бочонков, откуда доносился повторяющий какие-то цифры скрипучий голос.
- А вот и наша цель, - тихо прошептал Гендальф. – Ну, Юрик, настало твое время. Иди и отвлеки его, пока я подкрадусь к нему сзади.
Прежде, чем Юрик успел возразить, что у него нет абсолютно никакого плана, мудрый маг решительно вытолкнул Дио Ленора из укрытия, и юный воин оказался лицом к лицу с вышеупомянутым орком.
Надо отметить, что таких интересных представителей мордорской фауны Юрик не встречал никогда. «Культуролог» оказался из породы низеньких орков. В его облике особенно впечатляли большие очки в роговой оправе; увесистая, типично орковская цепь, крепившаяся на них, уходила своими звеньями за шею «хранителя бочонков», дабы предотвратить случайное падение этих самых очков. После неожиданного появления Юрика «ученый» медленно оторвал взгляд от своего блокнота и критически осмотрел возникшего из ниоткуда юного эльфа.
Вспомнив о своей миссии, Юрик смущенно потоптался на месте и сказал первое, что пришло ему в голову:
- Э-э-э… извините, а вы не подскажете, как пройти в библиотеку?
- Библиотека находится в Башне, а не в винном погребе, дорогой мой, - язвительно заметил орк. – Позволю себе добавить: так как вы являетесь эльфом, то без читательского билета вас туда не пропустят.
В эту секунду Юрик услышал звон разбитого стекла, и служитель науки замертво повалился на пол, сраженный пустой бутылкой из-под самогона. Довольно стряхнув с себя осколки, Гендальф с гордостью произнес:
- Вот так тебе, орковское отродье. Будешь знать, как не пускать добропорядочных граждан в библиотеку. Отличный экземпляр… как раз то, что нужно Элронду…
- Ты так считаешь? – с подозрением переспросил Юрик. – «Злой»? «Свирепый»?! Да это же научный сотрудник, а не грозный воин, прикончивший пару сотен эльфов!
- Внешность обманчива, Дио. Уж поверь мне: даже таких «святош» можно довести до ярости. Лучше помоги мне подготовить нашу добычу к дороге.
Два заговорщика обмотали орка веревками, посадили его в мешок и для верности заткнули ему рот отсыревшими страницами фолиантов. После того, как все было готово, серо-белый маг исчез за дверью погреба, дабы отправиться в путь к замку Властителя, а безмерно довольный собой Юрик принялся путешествовать между стеллажами, выбирая себе коллекцию из лучших вин Средиземья.

Земля эльфийская
Под стенами замка Элронда
Через двадцать пять минут

Великий волшебник Гендальф не спеша брел вдоль высоченной замковой стены, волоча за собой тот самый мешок с орком-культурологом. Яркое полуденное солнце освещало зеленую травку; приятный ветерок сносил то в одну, то в иную сторону маленькую стайку светлячков. Сегодняшний день в жизни Гендальфа обещал быть просто отличным: бизнес-сделка с Властителем эльфов, новая порция интереснейших сплетен… но, как зачастую бывает в подобных ситуациях, всю радость испоганила одна маленькая деталь. Крепко вцепившись в руку великого мага, рядом с ним прыгал сам хоббит Фродо, гордость Средиземья, живое воплощение надежды на светлое и счастливое будущее. На юном отпрыске рода Бэггинсов красовалась синеватая клетчатая рубашка и короткие джинсовые шорты, но наиболее заметной деталью Фродового имиджа, как несложно догадаться, была золотая цепочка, на которой висело Кольцо Всевластия и брелок с Микки-Маусом. Огромные голубые глаза юного хоббита сияли искренностью и непосредственностью.
- Дедушка Гендальф, - уже в пятый раз за последние две минуты пропищал детский голосок Фродика, - а когда мы придем в замок?
- Скоро, мой милый, скоро, - изрек Гендальф, мысленно проклиная ту секунду когда он, старый дурак, согласился на просьбу Саурона и взял юного наследника с собой в путешествие.
- А… мы зайдем к дяде Элронду? – не унимался жизнерадостный хоббит.
- Э-э-э, как тебе объяснить… дядя Элронд сейчас очень занят… - произнес Гендальф, памятуя о цели своей миссии.
– Жалко… - пропищал Фродик, засунув палец в нос. – Когда мы были в прошлый раз у дяди Элронда, он… он рассказал мне сказку о том, как однажды он и его друзья спрятались в женской раздевалке, и…
- Да-да, очень хорошая сказочка, - вовремя прервал Фродика Гендальф, мысленно выругавшись по поводу «чертового Смита», надумавшего рассказывать впечатлительному хоббиту не вполне пристойные истории из своей бурной молодости.
- А… скоро мы придем в замок? – вновь принялся за свое Фродик.
На этот раз Гендальф предпочел промолчать. Не дождавшись ответной реакции со стороны волшебника, юный хоббит решил развлекать себя сам. Сначала он начал распевать свою любимую песенку «Колечко, колечко, выйди на крылечко», но запутался в словах и вскоре бросил это занятие. Через пару секунд Фродику вздумалось закукарекать; впрочем, это содержательное занятие тоже не доставило ему должного удовлетворения. Наконец, Фродо принялся громко и выразительно читать непонятные ему слова из трех и более букв, щедро покрывавшие замковые стены, чем привел в настоящий шок восседавших на ветвях соседних деревьев эльфийских бабушек. Нетрудно догадаться, что вышеупомянутые бабушки тут же принялись обсуждать возмутительное поведение юного хоббита и его ужасную невоспитанность, как ни странно, приводя в качестве «положительного примера» персону храброго лучника Леголаса – из-за своей непогрешимой честности и моральности юный воин был их любимчиком.
- Тише, милый, - изрек волшебник, успокаивающе погладив хоббита по головке. – Иди молча и не позорь дедушку Гендальфа.
- А когда мы придем в замок?..
В очередной раз убедившись, что Фродо безнадежен, Гендальф покрепче схватился за край тяжеленного мешка и ускорил свой шаг. Думаю, на этом месте истории нам следует ненадолго отвлечься от нити повествования и совершить небольшой экскурс в историю, дабы уяснить, какие вопиющие события привели к тому, что именно Фродо, воплощение добра и невинности, вдруг стал наследником самого Властителя Тьмы, а также к тому, что послужило причиной тысячелетней ненависти орков к хоббитам. Итак, третья страница «Сильмариллиона», раздел «Землю – крестьянам», легенда «О том, как хоббиты боролись с голодомором».

«Случилось это, как вы уже поняли, давно – где-то через пару веков после Сотворения мира, когда чертов двоечник Элронд Смит еще ходил в первый класс. Не знали, не ведали народы Средиземья о том, что страной могут управлять не только монархи, но и рабочие с крестьянами; поэтому гнули они спины свои под игом жестокого тирана, имя которому было Саурон-старший. Конкретно поиздевался над народом изверг мордорский: приказал он своим темным назгуловским слугам отобрать у хоббитов-шировцев все продовольствие и свезти его в Башню, дабы потом сбыть его людям из голодающего Поволжья по цене выше рыночной. И пришло великое бедствие на земли Шира. Опустели плодородные поля, пусто стало в укромных закромах хоббитских нор. Страшный голод свалился на бедных хоббитов, и не знали они, как спастись от ужасной беды. Дни шли за днями, но не было среди народа хоббитского настоящей пролетарской консолидации: не смогли они забыть свои мелочные обиды и собраться на Совет деревни, дабы измыслить, как им спасти себя любимых от голодной смерти. И вот на пятый день голода среди боязливых хоббитов нашелся, наконец, смелый и отважный землевладелец, имя которому Бильбо. И сказал Бильбо своим односельчанам: «Не позволим отродьям мордорским топтать железными ботинками нашу мать-землицу! Не позволим вассалам Саурона грабить запасы, честным трудом у соседей наворованные! К оружию, братья хоббиты! На баррикады!!» Но не внял запуганный народ прогрессивным речам товарища Бэггинса. Пришлось тогда Бильбе измышлять более гуманный план, и такой план был найден. Три дня и три ночи неустанно рыли голодные и злые хоббиты Гигантскую Нору, которая вела не куда-нибудь на средиземский курорт, а в саму Башню мордорскую, ибо хотели они забрать из подземных морозильников еду свою и пшеницу. Но не суждено было хоббитам вновь обрести вожделенную пищу, ибо когда оказались они в подвалах Мордорской Башни, то с прискорбием поняли, что все наворованное у них добро давно уже было продано. И вскипела, подобно штормовой волне, в душах шировских землекопов дикая ярость, и прокляли они последними словами иродов мордорских. Казалось бы, ничто, кроме Апокалипсиса, не могло помочь хоббитам избежать дальнейших голодных мучений, но тут народный герой Бильбо совершил поступок, достойный чести пионера. С диким фанатичным воплем он поднял вверх боевые грабли и смело бросился к выходу из подвала. Вдохновленный примером Бильбо, хоббитский народ с громогласным криком: «Даешь революцию!!» засеменил вслед за Бэггинсом подобно отряду октябрят. И снизошла в души хоббитов черная злость. Видать, не миновали их дьявольские козни, помутив умы честных шировских крестьян, и стали бедняги послушным орудием абсолютного зла – безжалостного, непобедимого Капитализма. Страшное дело свершилось в ту ночь террора и ужаса: ворвавшись во внутренние палаты Башни, одержимые голодом хоббиты захватили в плен мать Саурона, утащили ее с собой в Шир и – съели, так как не было у них другого выхода.
Не успела еще обсохнуть невинная кровь на вилках и тарелках хоббитов, когда обнаружили в Мордоре пропажу Темной Властительницы. Страх и ужас охватил обитателей Башни, ибо не ведали они, кто мог совершить подобный поступок; наконец, спустились Саурон и слуги его в темные подвалы и узрели собственным взором кругообразную воронку Норы, уходившей далеко вглубь земного шара. И зародилось в мозгах Властителя Тьмы ужасное подозрение; подумал он, что это орки отомстили его семье за сокращение рабочих мест на мордорских шахтах. И пал на головы орковские страшный гнев Саурона-старшего. Никого не пощадил злобный тиран; реки крови лились по склонам Ородруина, и не было оркам спасения от убойной силы Кольца Всевластия, что красовалось на пальце диктатора. Конечно, понимал народ орковский, что постигла их вопиющая несправедливость; пытались они убедить Правителя, что к ужасным ночным деяниям причастны мерзавцы хоббиты, но не внял речам своих слуг импульсивный Владыка. Долго длились в крае мордорском репрессии, долго выискивал Саурон врагов народа среди своих подданных, а если не находил таких, все равно мочил всех подряд, ибо не страдал тиран муками совести. Но где же та изюминка рассказа, спросите вы, ради которой эти Предки исписали столько дорогущих страниц финского пергамента? Терпение, родные мои, терпение. Итак, объясним для особо недогадливых. В принципе, нам, Предкам, абсолютно до лампочки, сколько невинных жизней загубил идиот Саурон – не один он такой на свете, да и деяния его не уникальны. Нас больше интересуют иные последствия этой исторической несправедливости. В те времена террора и смуты у Саурона-старшего как раз подрастал маленький сын. Если б вы, потомки необразованные, потрудились обзавестись даром видеть прошлое и узрели, каким был Властитель Тьмы в дни своей юности, то ваши глаза точно бы стали квадратными. Во-первых, оговоримся, что никаких доспехов он не носил – это первое отличие. Во-вторых, юный Саурон был очень жизнерадостным мальчиком, всецело преданным идеалам добра – нетрудно понять, что с такими наклонностями карьера темного мага ему не светила. Но проклятая авантюра хоббитов, навсегда лишившая его материнской опеки, обернулась для впечатлительного наследника страшной, продолжительной депрессией. Дни шли за днями, ночи – за ночами, а ярость и злость все продолжали терзать уязвимую психику Саурона. И поддался юный маг отрицательным эмоциям: стала его душа черной-черной, а глаза – красными-красными, и скрыл он их цвет под рогатым железным шлемом. С тех пор ведет начало свое нескончаемая борьба Светлых сил с Темными силами, и будет так тянуться очень-очень долго – ну, разве что упрямцу Элронду когда-нибудь удастся выиграть войну с орками, в чем мы, Великие Предки, Те, Кто Знает Все, Что Ждет Вас В Будущем, сильно сомневаемся. А наша познавательная сказочка для грядущих поколений подошла к концу. До новых встреч, друзья; не забывайте чистить зубы перед сном».

Что можно добавить нам, рассказчикам, после таких исполненных вечной мудрости слов?.. Скажем лишь об одной детали, касающейся непосредственно нашего юного Фродо. Нетрудно догадаться, что Саурон, подобно своему отцу, крепко-накрепко уверился, что в происшедшем с Темной Властительницей виноваты именно орки, поэтому с достижением совершеннолетия новый Правитель Мордора продолжил политический курс жестоких репрессий. Впрочем, оркам уже давно было наплевать на всякие там унижения, издевательства и неоплачиваемый труд в шахтах: подобные вещи за многие тысячелетия стали неотъемлемой частью орковского способа жизни. Но самая страшная беда обрушилась на племя мордорское, когда Саурон объявил своим наследником хоббита Фродо Бэгинса. Что-что, а такое извращенное издевательство орки стерпеть были не в силах: по воле проклятой судьбы их новым Правителем должен был стать дальний родственник того самого Бильбо, кто много веков назад поднял боязливых шировцев на поход в Мордор. Но… ничего не могли поделать орки против воли самого Саурона; потоптались они под стенами Башни, обложили решение Властителя Тьмы толстым, словно ородруинская лава, слоем ругательств и непристойностей, нацепили на головы пластиковые шлемы с фонариками и отправились в свои родные шахты, в который раз осознав, что нет в этом ужасном, жестоком мире никакой справедливости.
Естественно, ничего вышеописанного юный наследник Саурона не ведал; именно поэтому он беззаботно прыгал рядом с Гендальфом и задавал ему кучу однообразных и страшно тупых вопросов. За пару десятков метров от вожделенных дворцовых ворот Фродо опять вспомнил о своей любимой теме:
- Дедушка Гендальф, а скоро уже будет замок?..
Несчастному серому магу понадобилась вся сила его характера для того, чтобы не совершить ужасный акт расправы над юным занудой. Видимо, скудный запас вопросов, заложенный в детском уме Фродика, совершенно исчерпал себя за последние тридцать минут; задумчиво взглянув на высоченную замковую стену, хоббит начал свою песню сначала, подобно заевшей виниловой пластинке:
- Дедушка Гендальф, а мы пойдем к дяде Элронду?
- Фродо, милый, - умоляющим голосом проговорил волшебник, - я же только что говорил тебе: мистер Смит сегодня очень занят. Он… срочно уехал на войну.
- На войну?.. – мечтательно пропищал юный хоббит. – Когда я вырасту и буду большим, я тоже пойду воевать. А потом… потом я стану генералом, и дядя Саурон подарит мне большой рогатый шлем.
Поделившись с Гендальфом своими планами на будущее, Фродик продолжил свои прыжки, повторяя на разный манер полюбившееся ему слово «шлем». После этого монолога в сознании Гендальфа окончательно утвердилась мысль о том, что юного хоббита ни в коем случае нельзя брать с собой внутрь замка. Тем временем их путь близился к неизбежному концу: перед взорами хоббита и волшебника предстали искомые замковые ворота, в нижнем правом углу которых некто (предположительно, сам Элронд) изобразил великий герб коммунизма путем привинчивания к дереву скрещенных серпа и молота. Помимо этих ржавых инструментов, на однообразном коричневом фоне двери выделялся один-единственный амбарный замок, много столетий защищавший резиденцию эльфийских властителей от вражеских вторжений.
- Ну все, мой маленький, мы пришли, - поспешно сказал Гендальф, видя, что Фродо вот-вот собирается повторить свой любимый вопрос. Великий маг с облегчением отпустил край мешка и задумчиво оглянулся вокруг: его разум отчаянно пытался найти решение вопроса о дальнейшем местопребывании непоседливого хоббита. И выход был найден, ибо не существовало на свете такой загадки, которая оказалась бы неразрешимой для умудренного веками, проведенными в сфере торговли, интеллекта Гендальфа. Невдалеке от входа, под твердыней замковой стены, он заметил небольшую детскую площадку.
Окрыленный предвкушением расставания с неимоверно приставучим хоббитом, Гендальф вновь взял в свою ладонь руку Фродо, дабы отвести юного наследника Саурона на площадку и оставить его под неусыпным присмотром эльфийских старушек. Впрочем, прирожденный спекулянт никогда не страдал излишней доверчивостью, а тем более, когда дело шло о племяннике самого Властителя Тьмы, мстительного и жестокого типа. Именно поэтому в памяти Гендальфа, подобно дохлой рыбе из морских глубин, всплыла старая пословица: «Доверяй, но проверяй, пересчитывай и обсчитывай». Руководствуясь этим неизменным жизненным принципом, волшебник осторожно выглянул из-за ствола развесистой липы, дабы убедиться, что данная территория воистину является детской площадкой, а не искусно скрытой ловушкой, подстроенной оппозиционными Саурону силами орковских шахтерских профсоюзов. Хотя, судя по тому, что узрели его глаза, Гендальф волновался напрасно.
Площадка представляла собой типичное место отдыха эльфийских детей и их темноволосых родителей – в отличие от лесных собратьев, помешанных на «чистоте породы» и аристократизме, большинство горных эльфов уже давно испоганило свои родословные браками с представителями человеческой расы; Элронд, Арвен и Юрик были тому отличным примером. Скромный по размерам круг детской площадки осчастливили своим присутствием следующие личности. На одной из блистающих свежей краской лавочек сидели те самые эльфийские бабушки, которые и привлекли внимание Гендальфа. Несложно догадаться, что заняты они были двумя вещами: пересказом последних новостей из мира политики и обсуждением новой скандальной сплетни про Арвен, Арагорна и Леголаса. Соседняя скамейка была надолго оккупирована целующимися подростками, но не только ими. На самом краю тонкого сиденья из украшенных резьбой досок, забыв обо всем на свете, восседал темноволосый эльф в синей рубашке; сосредоточенно накручивая на палец косичку, он полностью погрузил свое внимание в чтение какой-то научной работы по истории Антов. Третья, она же последняя, лавочка являлась пристанищем группы студентов Военной академии, нагло прогуливающих занятия. Непозволительно длинные для юных эльфов волосы, усеянные скрепками куртки, ящик пива у ног и, конечно же, гитары – все это позволяло признать в компашке представителей зарождающегося на эльфийских землях движения рок-н-ролльщиков. В данный момент начинающие музыканты занимались тем, что увлеченно внимали своему предводителю, блондинистому парню в круглых очках, который, попеременно играя два аккорда, орал на всю окрестность какую-то страшно дисгармоничную песню про “Strawberry Fields”. В ветвях растущей близ площадки липы изредка поблескивали экраны фотоаппаратов – несложно догадаться, что дерево выбрали своим временным пристанищем репортеры местных газет, которые надеялись снять пару эксклюзивных кадров о предстоящем визите Лорда Келеборна. Сами маленькие эльфы, для которых, собственно, и предназначалась эта территория, развлекались в кругообразной песочнице, занимавшей пространство между липой и лавочками. Одного взгляда на их юные лица было достаточно для того, чтобы осознать, что у эльфийского народа есть надежда на светлое будущее, что вскоре, всего лишь через несколько столетий, новое поколение эльфов поднимется на защиту Родины в очередной бессмысленной войне с орками… хотя не все было так просто и очаровательно, каким казалось поначалу. Видимо, в далекие времена эльфийско-орковских войн, земля, на которой в нынешнее время располагался замок Элронда, была полигоном жестоких сражений, и наследие былых баталий до сих пор мирно покоилось среди песка детской площадки. Всю территорию парка щедро покрывали осколки авиаснарядов; двое юных эльфов, сидевших в центре песочницы, с неимоверной целеустремленностью перетягивали друг к другу найденную ими противотанковую гранату.
Умиленно взглянув на забавы ребятишек, Гендальф покинул свое временное убежище и бодрым шагом направился в сторону престарелых эльфиек. После традиционного приветствия, заключавшегося в троекратном подергивании левым ухом, волшебник вежливо втиснулся на лавочку между двумя старушками и завел с ними на первый взгляд невинную беседу, истинной целью которой было овладеть симпатией недоверчивых бабушек. Вдоволь посетовав на тяжести пенсионного бытия и отвратительное воспитание молодежи, великий маг принялся за ключевой пункт своего рассказа, ибо знал он, что не устоят сердца старушек перед свеженькой остросюжетной сплетней. Именно поэтому старый хитрец прервал свою повесть «О том, в каком рассоле лучше всего солить огурцы» и с новым жаром принялся за пересказ истории про Элронда, Юрика и Спасительное Ведро, участником которой был он сам. Впрочем, скоротечность данного эпизода никоим образом не помешала Гендальфу вдоволь раскинуть своим воображением и превратить коротенький рассказ в поражающую умы эпопею, оплетая восхищенных бабушек паутиной сравнений, метафор и эпитетов.
Воистину могуч был ораторский талант старого мага. На ходу меняя сюжет, Гендальф ударился в пространные импровизации и лирические отступления: отважного воина Юрика он выставил беспомощной жертвой обстоятельств, а себя возвысил до ранга Спасителя Всех Слабых и Обиженных Проклятой Судьбой. Длившийся несколько мгновений эпизод поиска ведра был щедро растянут до пяти минут; впрочем, наибольшее старание волшебник проявил при пересказе разговора с Элрондом, всунув в повествование кучу посторонней информации и бессовестно умудрившись приписать несчастному Властителю еще парочку ранений в голову сверх его законных пяти. После того, как неусыпным блюстительницам морали была детально пересказана давняя история «Про Смита и женскую раздевалку», Гендальф взял торжественную паузу и выдал старушкам завершительный словесный аккорд, перед которым легенда о Грехопадении показалась бы наивной детской сказочкой.
После того, как поток пламенных слов, изрекаемых великим магом, наконец, прекратился, Гендальф вытер ладонью вспотевший лоб и триумфально взглянул на своих слушательниц. Глаза бедных бабушек, давно отвыкших от столь развратных историй, медленно округлились до размеров глаз испуганного филина; окончательно утратив дар речи, они пораженно уставились на хитреца-самогонщика. Поняв, что клиенты попались на его крючок, старый коммерсант тут же поднялся с лавочки, кокетливо повел левым ухом и, попросив пребывающих в ступоре старушек присмотреть за Фродиком, отправился в сторону юного хоббита, дабы удостоить его напутственным словом. Впрочем, на этот раз Гендальф благоразумно решил ограничиться наставлением покороче; достав из мешка ведерко и лопатку, серо-белый маг вручил Фродо эти орудия познания окружающего мира и произнес:
- Вот что, мой милый: дедушке Гендальфу нужно срочно отлучиться в замок…
- А зачем? – прервал его слова очередной жизнерадостный писк.
- Как тебе объяснить, Фроденька… ну, помнишь, вчера за полдником я рассказывал тебе сказку о том, что дядя Элронд делал со злыми, нехорошими орками, которые вредничали и не хотели доедать свою манную кашу?
- Не помню, - игриво пропищал хоббит.
- Вот и хорошо, что не помнишь, - облегченно проговорил волшебник, найдя достойный ответ на каверзный вопрос хоббита. – А пока меня не будет, иди в песочницу к маленьким эльфам и построй там красивую пасочку. Когда дедушка Гендальф вернется, он обязательно посмотрит на твои труды и если пасочка ему понравится, он даст тебе вкусный свежий сырник. Договорились?
- Сыр-ник! Сыр-ник! – радостно проскандировал Фродо, подпрыгивая на месте от возбуждения.
- Вот и ладненько. Играй, развлекайся – только смотри: никуда не убегай от бабушек и не бери в рот всякую гадость.
Гендальф дружески похлопал юного хоббита по упитанной щечке и, взвалив на спину тяжелый мешок с орком-культурологом, отправился к вратам в обитель эльфийского коммунизма.
С уходом великого мага Фродик остался совершенно один на необъятных просторах песочницы. Впрочем, юный наследник Саурона не долго оставался бездейственным: энергия детства бурлила в его сознании, словно самогон, текущий сквозь змеевик. Туманный призрак обещанного Гендальфом сырника все еще кружил на окраинах памяти хоббита; загоревшись новой мечтой, Фродо решительно смахнул сопли с кончика носа и направился прямиком в кучу песка, дабы создать ту самую Пасочку, за которую ему и была обещана желанная награда. Вновь и вновь лопатка-копалка оказывалась в недрах песчаных дюн, ибо юный хоббит взялся за строительство с поразительной настойчивостью и усердием. Впрочем, о том, что и зачем он возводит, Фродик помнил совсем недолго: по прошествии пяти минут последние воспоминания о Сырнике и Пасочке окончательно изгладились из его дырявой памяти, навсегда уйдя в небытие. Но и эта беда не остановила пламенный энтузиазм юного архитектора; критически взглянув на хлипкий и бесформенный результат своих стараний, Фродо принялся строить из песка ничто иное, как знаменитую Мордорскую Башню. Прошло еще несколько минут, и работа над этим сложнейшим проектом была успешно закончена. Прямо под стенами Горного Замка, устрашая любопытные взгляды своими кривыми очертаниями, возвышались мрачные и грозные стены Мордорской твердыни, обители Горя, Отчаяния, Депрессии и Плохого Настроения; в самую верхушку песчаной «башни» для пущего сходства с оригиналом была воткнута найденная неподалеку палка-рогулина.
Любовно осмотрев этот шедевр собственного сотворения, Фродик захлопал в ладоши и, визжа на всю окрестность, принялся совершать полные безудержной радости прыжки, чем порядочно напугал старшее поколение обитателей лавочек. Когда это занятие перестало доставлять ему должный кайф, строитель-ударник вновь уставился на песочную твердыню. Повинуясь внезапному и сильному желанию, хоббит испустил очередной писклявый вопль и, жизнерадостно визжа от неимоверного счастья, начал топтать Башню ногами, тем самым исполнив вековую мечту Элронда и всех остальных эльфийцев о разрушении ненавистного оплота Мирового Капитализма.
Когда последние остатки песочной твердыни погибли под безжалостными стопами хоббита, неутомимый Фродик с возбуждением огляделся вокруг в поисках новых приключений на свою кудрявую голову. Наладить контакт с юными эльфами ему так и не удалось: крайне презрительно взглянув в сторону неожиданного гостя с ведерком, длинноухие малыши продолжили свой ожесточенный «поединок» за обладание гранатой. Говорят, эта граната (ну, или какая-нибудь другая подобная вещица) в далекие века Первой Эпохи Средиземья стала причиной безвременной кончины светлого Властителя эльфов Гил-Гэлада, ибо по этому поводу имеется один короткий стишок:

Гил-Гэлад эльфом был крутым,
Прекрасным, сильным, молодым,
Но он на мину наступил
И навсегда в земле почил.
Мораль ясна: спасен лишь тот,
Кто смотрит вниз, когда идет.

Итак, вернемся к похождениям нашего милого Фродо. Три раза оббежав вокруг песочницы и десять раз переспросив у сидевшего на лавочке эльфа, как его зовут, не в меру деятельный хоббит внезапно заметил то, что очень заинтересовало его младенческий интеллект. Словно отряд партизан, заблудший в Трех Соснах Лориена, вдоль замковой стены кралась подозрительная кучка эльфов-тинейджеров. Странен и необычен был их вид: исполненные юной красоты лица скрывали защитные маски из сочных капустных листов; в руке у каждого находились деревянная кисть и небольшое ведерко, подобное Фродиному, внутри которого (судя по дурманящему аромату) плескалась растительная краска из семян сребролистной конопли. Забыв о недавних предупреждениях Гендальфа, хоббит засеменил прямо в сторону новоявленных кандидатур для задавания бесконечных вопросов.
Таинственные эльфы-партизаны незаметно проскользнули мимо лавочки со старушками и остановились подле стены, надежно скрытые порослью высоких сорняков. Один из них торжественно обмакнул кончик кисти в вонючее серебристое зелье и принялся чертить первую линию эльфийской буквы «Х», когда неуместный писк откуда-то снизу прервал его занятие.
- А что вы делаете? – жизнерадостно спросил Фродо.
- Отстань, мальчик, - важно изрек эльф, стащив с лица капустную маску и окинув презрительным взглядом наивное лицо хоббита. Впрочем, юный Гилмор (а именно так его и звали) явно недооценил возможности наследника Саурона: за следующие пять секунд несчастный эльф был погребен под целой грудой новых вопросов и высказываний.
- А у меня тоже есть ведерко, - гордо заявил Фродик в конце своего длинного монолога. – И лопатка есть. И Кольцо. Давайте играться вместе!
Он на мгновение умолк, но радость Гилмора оказалась преждевременной. По старой доброй традиции Фродо начал свой «вопросник» заново:
- А что вы здесь делаете?..
Поняв, что юный хоббит приклеился к нему всерьез надолго, Гилмор тяжело вздохнул и произнес:
- Ладно, ладно… Хочешь знать, чем мы тут заняты, - пожалуйста! Дело наше есть ничто иное, как новейшее увлечение прогрессивной комсомольской молодежи, и зовется оно «граффити».
- А что это такое и с чем его едят? – нараспев промямлил Фродик. Еда и игры имели для него огромное значение, ибо были эти два занятия единственным, что делал хоббит, когда не спал.
- Святые Сильмариллы, ну разве можно быть таким неучем?! – с досадой вскрикнул Гилмор, экспрессивно взмахнув ведерком и разбрызгав краску на темные волосы соседнего эльфа, Блэкмора. – Мы рисуем на стенах, если тебе до сих пор не ясно… ну, и пишем еще всякие ругательства - но только в дань традициям.
- А можно мне тоже? – по новой завелся Фродо. – Я хочу…
Он ненадолго задумался, погрузив палец в нос.
- Я хочу нарисовать солнышко!
- Ну… - замялся Гилмор, беспомощно поглядывая на смеющихся товарищей. – Вообще-то, изображать «солнышко» - не наш профиль, но такому зануде, как ты, мы пожалуй разрешим.
- У-ра! У-ра! – возбужденно начал Фродо, но умудренный граффитчик Гилмор прервал его завывания тихой репликой, устремив взгляд куда-то поверх верхушек сорной травки:
- Наш путь лежит к вратам в замок, друзья, ибо чую я, что всевидящее око старушек неусыпно следит за нашими деяниями.
Все молча кивнули и продолжили свой «поход». Испачканный и обиженный Блэкмор злобно взглянул в сторону Гилмора и, уличив момент, когда юный эльф отвернулся, показал его спине непристойный знак пальцем.
Пока «отряд» неспешно пробирался ко входу в замок Элронда, Гилмор рассказывал Фродику о проблемах и лишениях «нелегкой жизни граффитчика»:
- Сказать по правде, эти бабульки совсем меня достали. Вечно суются, куда не просят, а уж если увидят внучка с краской и кисточкой – считай, что неделя поучений тебе обеспечена. Как заведутся: «Что за молодежь?! Что за нравы?! Придумали стены обрисовывать!!» Но это еще цветочки, поверь мне… самое страшное начинается, когда они вспоминают про свой «непогрешимый идеал» - Леголаса. «Нет, ты взгляни на него: такой вежливый, учтивый, слова лишнего не скажет»! И так изо дня в день: Лего то, Лего это… ух, как же я его ненавижу! Вот бы мне встретился этот ангелочек… да я бы из него мордорский омлет сделал… пусть только попадется мне, и я…
- Простите мою дерзость, юный друг, - донесся из-за его спины чей-то исполненный возмущения голос, - но я вынужден просить вас извиниться за все те недостойные слова, посланные вами в мой адрес.
Испуганно вздрогнув, несчастный выскочка Гилмор обернулся назад, и взору его предстала воистину устрашающая картина. Пред ним стоял бледный, усталый, дрожащий от возмущения и стыда Леголас; густые потеки удобрений стекали по жалким остаткам некогда роскошных волос, грязными струйками заливая его измученное лицо. Узрев этот страшный облик, сравнимый разве что с видом орка-шахтера после трехдневной смены, юный Гилмор ощутил невыносимую слабость в коленках. Наконец, его нервы сдали; вцепившись побелевшими пальцами в ручку ведерка, он дико заорал на весь Раздол:
- На помощь!! Призраки!! Назгулы!! Спасай меня, бабушка-а-а-а!!!
Вмиг отшвырнув в сторону все посторонние предметы, перепуганные эльфы стремглав бросились прочь от нежданно явившегося чудища. Фродик, которому страшно понравилось это веселье, радостно поднял вверх лопатку и убежал в траву вместе с остальными, очевидно, подумав, что его новые друзья решили сыграть с ним в лова.
Осуждающе посмотрев вслед невоспитанным эльфам, посмевшим сбежать от брошенного им вызова, бедняга Леголас вновь вспомнил о своих злоключениях, почувствовав, как мерзкий удобряющий раствор медленно затекает в его ухо. Отважный воин нервно вздрогнул и поспешил прикрыть многострадальное лицо ладонью; со стороны абрикоса, где уже пятый час гнездились репортеры, донеслись возбужденные реплики: «Снимай! Снимай!!» и яркие вспышки фотокамер. Не в силах более терпеть этот позор, верный служитель Родины жалостно всхлипнул и, скрывшись от любопытных взглядов за тяжелыми вратами эльфийской твердыни, поспешно упорхнул в личную душевую Элронда.

Не то, чтобы Леголасу нравилась эта душевая: Элронд, страстная и чувственная натура, не страдал особой склонностью к порядку, а на такие мелочи, как грязные носки в раковине, застрявший в полотенце кинжал или длинные черные волосы, щедро налипшие на зеркало, и вовсе не обращал внимания. Но… по сравнению с теми местами, где мылись простые смертные, эта душевая казалась мечтой коммуниста. Освободив тело от грязной, изодранной одежды, храбрый лучник пристроил подле своих ног драгоценный колчан и поспешно нырнул под струю приятной теплой водички. Впрочем, процесс Очищения оказался не настолько легок и быстр, как на то надеялся Лего; поэтому юный воин решил сэкономить время и спеть «Хвалебную Песнь Предкам По Поводу Его Чудесного Спасения От Сарумана и Урукхая» прямо в душе. Искусно орудуя жалким огрызком мыла, лучник затянул первый (вступительный) куплет, где вкратце поведал внимающим ему Праотцам о себе, своей родне и увлечениях. Шум воды и завывания труб отнюдь не способствовали прекрасным эльфийским песнопениям; по этой причине второй (главный) куплет Хвалебного Напева Леголас выводил с таким напором и вдохновением, что до смерти напугал всех обитателей замка своей громогласной балладой.
Когда последние остатки удобрений, просочившись сквозь мелкие дырки слива, навечно канули в прошлое, отважный воин довольно осмотрел свою порозовевшую кожу и грациозно выпрыгнул из зародившейся на полу обширной лужи. Жгучее желание поскорей завершить свою миссию пылало в его сердце подобно окурку хоббитской сигары, но на пути к вожделенной мечте возникло новое препятствие: у Леголаса не было чистой одежды. Правда, в раковине до сих пор находились вышеописанные носки, но ни запахом, ни внешним видом эльфа они не прельщали.
Крайне озадаченный Лего в задумчивости приложил палец к виску. Отважный стрелок мог бы заскочить в соседний подвал и выудить что-нибудь подходящее из стиральной машины… хотя это не совсем морально, но иного выбора он не имеет… Тяжело вздохнув и попросив прощения у своей совести, юный эльф подхватил с пола колчан и хотел было проскользнуть в Стиральный Зал сквозь узкое отверстие вентиляции, когда странный мелодичный звук заставил его навострить и без того острые уши. Отдаленный голос, подобный напеву пионеров на утренней линейке, неуклонно приближался к Леголасу; сила его росла, он ширился горизонтально и вертикально, обволакивая эльфа не хуже ядовитых слюней Шелоб. Зачарованный Лего не мог не признать этот дивный женский голос… он медленно опустился на колени и прошептал: «Родина… она зовет меня…» Пылающие неземным патриотизмом слова становились все четче; Родная Страна взволнованно твердила эльфу: «Огурцы… верни их Элронду - он ждет тебя, мой мальчик…» Застывшему на коленях эльфу показалось, что чья-то легкая рука дотронулась до его оголенной спины. Провозгласив: «Спеши!», Призрак Родного Края исчез так же внезапно, как и явился.
Леголас осторожно приоткрыл доселе зажмуренные глаза. Убедившись, что он остался один, искусный лучник тут же вскочил на ноги. Его взгляд блеснул невиданной решимостью; теперь, когда он был удостоен такой чести, как прямой диалог с Матерью-Родиной, желание окончить важнейшую огуречную миссию с новой силой охватило его помыслы. Не медля ни секунды, Лего бросился к вешалке с висевшим там широким банным полотенцем. Юный воин аккуратно извлек из него кинжал и, схоронив оружие среди валявшихся в раковине носков, укутался в длинное махровое полотно, дабы немедленно отправиться наверх, в пределы дворцовой спальни.

Миновать неприступный заслон из дежуривших у двери эльфиек не составило особого труда: половина грозных воительниц была крайне занята своим макияжем, остальные восхищенно листали страницы нового выпуска «Журнала военной моды». Отважный Лего тихонько приоткрыл тяжелые створки и, проскользнув внутрь спальни, нерешительно остановился на пороге.
- …так вот зачем тебе нужен орк! – восхищенно вскрикнул Гендальф, хлопнув ладонью по лбу. – Черт возьми, Смит, я б ни за что не догадался, если бы ты мне не пояснил!
- Да ладно тебе, Генди, - прошипел Властитель Элронд сквозь зажатую в зубах расческу, сосредоточенно изучая свое отражение в зеркале.
- Ну, старый развратник, сегодня ты превзошел самого себя! – не унимался щедрый на изречения Гендальф. – Подумать только: какой великолепный план! Хотел бы я взглянуть на его воплощение в жизнь… а, впрочем, и так из сплетен узнаю…
Довольно усмехнувшись Элронду в зеркале, Элронд-реальный, наконец, обернулся к волшебнику, и полуодетый Лего с восхищением отметил, как основательно изменился облик Властителя. От утренней несобранности не осталось и следа; стройная фигура мистера Смита была исполнена гордым величием на протяжении всех ста девяносто трех сантиметров его роста. Под неизменным бордовым халатом обрела свое место искусно расшитая рубашка из тончайшей ткани, цвет коей тяготел от бежевого к светло-зеленому. Легкое имладрисское полотно было сплошь изъедено древовидным орнаментом; игра узоров и цветов в лучах полуденного солнца будила в воображении незабвенные картины природы – так, словно чащи увядших от нестерпимой жары кустов заливает бурлящая, крушащая все на своем пути зеленовато-белая волна Морских Просторов… впрочем, экономия пергамента не позволяет нам уподобляться Толкиену в написании столь ярких и пространных сравнений. Нижний край этой чудесной рубашки, которой не могло повредить ничто, кроме Армагеддона и стирки при сорока градусах, был заправлен в узкие черные джинсы. Неверно судят пацифисты, когда утверждают, что войны и кровавые распри не несут в себе положительный эффект: именно благодаря кампаниям по усмирению неразумных орков эти валинорские брюки дожили до настоящих времен. Разгадка кроется в том, что Властитель носил их лишь в мирное время, ибо стоило ему, облачившись в этот продукт эльдарского текстиля, запрыгнуть на боевую лошадь, как слишком уж узкие джинсы немедленно расползались по всем возможным и невозможным швам. Талию Элронда венчал армейский пояс с пряжкой из чистого – вернее, недавно почищенного - мифрила, на которой, подобно глазу впавшего в депрессию дракона, сияла Красная Звезда, бессмертный символ коммунизма. Последним аккордом в новом облике Элронда были натертые до блеска черные туфли. Конечно, любому нормальному эльфу, не обладавшему титулом Властителя и тяжелой человеческой наследственностью, уже давно пришло бы в голову их выбросить, но Элронду они были дороги как память: изрядно подпорченный вид правая туфля приобрела после того, как пятилетняя Арвен, очень не хотевшая, чтобы ее любимый папочка снова уезжал на войну, «нечаянно» уронила ему на ногу тяжелый утюг… впрочем, папа не обиделся.
Но особого слова в этом пространном описании, пожалуй, заслуживает именно прическа Элронда, над которой тот и трудился, когда лазутчик в полотенце бесшумно проник на порог его спальни. Гордость и отрада Властителя, его бесподобные волосы, обычно связанные в «узелки», были освобождены от неволивших их пут и огибали его гладко выбритые щеки двумя роскошными прядями, подобно потокам черной и мутной воды, что стекает с башни Ортханка во время влажной уборки на ее чердаке.
Произведя контрольный осмотр всего вышеописанного великолепия, Элронд горделиво расправил плечи и хотел было удостоить Гендальфа крепким прощальным словцом, когда его острый, словно когти Назгула, взор заметил стыдливо мнущегося на пороге Леголаса. Что-что, а вид бедняги лучника, сгубившего молодую красоту ради блага державы, оказался неслабым испытанием даже для таких закаленных жизнью с Арвен нервов, коими обладал Властитель: нежданное явление столь устрашающего зрелища заставило Элронда судорожно схватиться за сердце. Перепуганный Гендальф плюхнулся прямо на мешок с культурологом; в первые секунды ему показалось, что перед ним возник знакомый ему болотный умертвий, который одно время подрабатывал на хоббитских нивах в качестве огородного пугала.
- Лего?.. – хриплым голосом проговорил Властитель, немного оправившись от испуга. – Что с тобой случилось? Ты попал в плен? Тебя пытали?
Юный лучник, обеспокоенный столь бурной реакцией на свой приход, возжелал спешно заверить Элронда в том, что никто пытать его и не собирался, ибо знал Леголас, насколько страшен Властитель, когда становится нервным, а перспектива стать причиной новой войны с орками ему совершенно не улыбалась. Впрочем, излишняя поспешность не помешала храброму бойцу вовремя вспомнить о полагающейся в таких случаях Торжественной стойке номер 325. Ухватившись за край хронически сползающего с него полотенца, Лего попытался изобразить 325-ю ритуальную позу, но тут же оставил это благородное намерение, так как осознал, что в противном случае ему придется предстать перед Властителем обнаженным. Наскоро взвесив все «за» и «против», потенциальный обладатель ордена «Герой Раздола» решил сразу перейти к сути проблемы (конечно, не забыв при этом о ритуальном Предисловии):
- Да славится Властитель гор эльфийских, тысячелетней мудростью исполнен! Да сияют его глаза среди мрака неведения, да льются его гениальные мысли подобно воде из прорвавшего крана, да ниспошлют Великие Предки милость свою на его голову!
При этих словах Элронд скривил губы: единственным, что до сей поры ниспослали на его голову Предки, был вышеописанный кусок штукатурки с ворот Мордора.
- …пусть будет он силен, умен и многократно восхвален! – закончил Вступление Леголас. – Мои слова обращены к вам, о Элронд. Не в легкий час покинул я горы Раздола, не в легкий час вошел я в изенгардский край, дабы исполнить то, что велели вы мне исполнить!

На этом рукопись обрывается...